Перманентный кризис
вокруг урегулирования карабахской проблемы В последние годы процесс урегулирования
нагорно-карабахского конфликта превратился в цепочку постоянно репродуцирующих
друг друга кризисов. При этом каждый последующий кризис требует от международного
сообщества все более серьезных усилий и большего времени для организации встреч
между сторонами переговоров, а тем более для возобновления и обеспечения продолжения
переговоров. В частности, ноябрьский кризис 1998 года, причиной которого стало
отклонение Азербайджаном предложенного сопредседателями Минской группы ОБСЕ пакета
под названием “Общее государство”, удалось преодолеть всего за 5-6 месяцев. Между
тем после грянувшего в апреле 2001 года ки-уэстского кризиса, или провала, потребовалось
примерно три года, чтобы начать третий по счету Пражский процесс. Поскольку
весь переговорный процесс по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, включая
кризисные и посткризисные ситуации, обусловлен политикой властей Армении и Азербайджана
по сохранению статус-кво, то наиболее выгодным вариантом, конечно, является замораживание
переговоров, а в том случае, когда стороны вынуждены начать очередной мирный процесс,
— созданием иллюзии переговоров. Очевидно, однако, что Пражский процесс уже
выходит за эти рамки в том плане, что с самого начала и по сей день в данном процессе
преобладают признаки, присущие кризису. Они проявляются как в противоречивых публичных
заявлениях сторон переговоров о содержании и результатах встреч, как в обнародуемых
позициях по урегулированию конфликта, так и во внутриполитической пропаганде.
В частности, после каждой очередной встречи стороны переговоров распространяют
противоречивую информацию и долго спорят даже по вопросу о том, представляли сопредседатели
Минской группы ОБСЕ новые предложения или нет. Что касается позиций сторон
переговоров в отношении урегулирования конфликта, то они явно формируются на основе
принципа взаимоисключения. Официальный Баку в качестве предварительного условия
переговоров предлагает возвращение оккупированных территорий. Суть позиции Азербайджана
в переводе с дипломатического языка на обычный сводится фактически к следующему:
верните все, что мы потеряли в результате военных действий, начатых самим Азербайджаном,
и тогда поговорим. В свою очередь официальный Ереван требует против территорий
независимый статус Нагорного Карабаха, географической связи Нагорного Карабаха
с Арменией, а также гарантий безопасности для народа Нагорного Карабаха. Позиция
властей Армении явно лишена логики, поскольку независимое государство (пункт первый)
в сущности содержит в себе международные гарантии безопасности (пункт третий).
Удивляет также, почему власти Армении, если они стремились к политической независимости
Нагорного Карабаха, приняли выдвинутое в 1998 году Минской группой ОБСЕ предложение
по урегулированию под названием “Общее государство”. С другой стороны, о каком
переговорном процессе может идти речь, если Азербайджан последовательно выдвигает
предварительные условия переговоров и угрожает в случае их отклонения Арменией
возобновить вооруженные действия. Следующим проявлением кризиса в Пражском
процессе является то, что власти Армении и Азербайджана фактически уже и не пытаются
скрыть свое намерение сохранить статус-кво, открыто “обосновывая” его важное значение.
В частности, официальный Ереван заявил, что международные тенденции развиваются
в направлении укрепления права на самоопределение. За этим последовало предположение
о том, что чем дольше Нагорный Карабах сохранит свою независимость де-факто, тем
труднее будет повернуть вспять колесо истории, а именно: тем легче можно будет
добиться независимости де-юре. В свою очередь официальный Баку не скрывает,
что его сверхзадача не решение проблемы Нагорного Карабаха, а признание Армении
агрессором и ее изоляция путем формирования международным сообществом новой политико-правовой
базы в процессе урегулирования. Что касается политического урегулирования
конфликта Нагорного Карабаха, то очевидно, что Азербайджан никогда к этому и не
стремился. В частности, власти Азербайджана не перестают заявлять, что нагорно-карабахский
конфликт должен быть урегулирован на основе принципа территориальной целостности,
поскольку азербайджанский народ никогда не смирится с фактом потери Нагорного
Карабаха. Тем не менее в ноябре 1998 года Азербайджан отклонил представленный
Минской группой ОБСЕ документ под названием “Общее государство”, несмотря на то,
что в нем указывалось: “Карабах вместе с Азербайджаном образует общее государство
в его международно признанных границах” и “жители Нагорного Карабаха в качестве
подтверждающего личность документа будут иметь паспорт Азербайджана”. Напомним,
что Армения и НКР приняли эту программу, и если бы Азербайджан ее не отклонил…
И наконец, наиболее выраженным признаком кризиса в Пражском процессе является
пропаганда. В ситуации, когда статус-кво невозможно сохранить посредством замораживания
переговоров или создания иллюзии переговоров, власти Армении и Азербайджана пытаются
внушить обществам, что они ненавидят друг друга, что они несовместимы и не могут
общаться даже на общественном уровне. А любой намек на отказ от этой пропаганды
воспринимается властями обеих стран как вызов, немедленное реагирование на который
становится их основным занятием. Так, в резолюции 1416 ПАСЕ по Нагорному Карабаху
содержится призыв к властям Армении и Азербайджана посредством организации широких
общественных обсуждений создать условия для подготовки обществ к миру. Спустя
короткое время после принятия ПАСЕ резолюции 1416 контролируемые Робертом Кочаряном
общественные и политические организации, согласно традиции, собрались в Доме кино
и в очередной раз выдвинули лозунг “Ни пяди земли!”. После этого в Национальном
Собрании Армении были организованы слушания, по результатам которых было констатировано,
что в вопросе урегулирования конфликта Нагорного Карабаха между властью и оппозицией
нет разногласий.Вместе с тем очевидно, что Роберт Кочарян пытается всячески
предотвратить любое серьезное обсуждение вокруг урегулирования конфликта. В частности,
на своей последней встрече со студентами Кочарян, выразив недовольство тем, что
об урегулировании карабахского конфликта говорят люди, которые никогда там не
были, подчеркнул, что причиной энергетического кризиса в Армении была не война
в Карабахе, а закрытие атомной станции, и призвал никогда не забывать лица тех,
кто закрыл АЭС. Учитывая искаженные представления нынешней политической элиты
о недавнем прошлом, не считаем лишним напомнить, что атомная станция была остановлена
решением Политбюро Компартии и правительства СССР. Важно, однако, другое.
Роберт Кочарян фактически открытым текстом сказал следующее: “Общество в Армении
ничего не сделало для Нагорного Карабаха, следовательно не имеет морального права
участвовать в обсуждениях по урегулированию конфликта”. Это не что иное, как раздраженные
нападки на общественность Армении, причиной для которых стали результаты соцопроса,
проведенного 22-24 января Vex Populi. Согласно этим результатам, 78 процентов
ереванцев считают, что заявление госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии
Элизабет Джонс относится не к властям Нагорного Карабаха, а к властям Армении.
Напомним, что заявила Джонс: “Россия заинтересована в том, чтобы эти регионы —
Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах — были стабильными, чтобы
там покончили с коррупцией, а правящие криминальные сепаратисты были отстранены
от власти”. Что касается Азербайджана, то нетрудно предсказать, какие заявления
прозвучат в ходе предстоящих в ближайшее время обсуждений в Милли Меджлисе этой
страны. Достаточно отметить, что, несмотря на содержащееся в резолюции 1416 ПАСЕ
осуждение агрессивных заявлений и “военной пропаганды”, Ильхам Алиев спустя несколько
дней после ее принятия вновь заявил, что власти Азербайджана решительно настроены
на возвращение Нагорного Карабаха под свой контроль вооруженным путем. Таким
образом, можно констатировать, что Ки-Уэстский и Пражский процессы не что иное,
как два крайних проявления одной и той же политики сохранения статус-кво. В частности,
если в Ки-Уэстском процессе переговаривающиеся стороны обещали как друг другу,
так и посредникам невозможное (власти Армении были готовы пожертвовать границей
с Ираном, а власти Азербайджана – признать независимый статус Нагорного Карабаха),
то в Пражском процессе стороны явно соперничают друг с другом в вопросе ужесточения
позиций. Кроме того, если Ки-Уэстский процесс выделялся довольно частыми встречами
на высшем уровне между сторонами переговоров, то сегодня их тащат на встречи буквально
силком. Вот почему против более 20-ти двусторонних встреч между Робертом Кочаряном
и Гейдаром Алиевым на данный момент зафиксировано всего четыре двусторонние встречи
Кочарян-Алиев-младший.И все же, чем обусловлены столь полярные проявления
политики, преследующей одну и ту же цель? По сути, отправной точкой Ки-Уэстского
процесса служила иллюзия посредников относительно того, что авторитарные режимы
имеют более широкие возможности для урегулирования конфликта, нежели демократические
власти. Более того, словарный запас сопредседателей Минской группы ОБСЕ, а также
президентов стран-сопредседателей был приведен в соответствие облику “отца народов”.
В частности, все интенсивно отмечали, что стороны переговоров при содействии посредников
стремятся добиться справедливого разрешения конфликта Нагорного Карабаха, но при
этом никогда не говорилось о том, что конфликт должен быть урегулирован путем
взаимных уступок. Объяснение ки-уэстского кризиса также основывается на иллюзии
того, что авторитарные режимы в состоянии урегулировать конфликт. Поскольку отцы
нации “справедливы и незапятнаны”, то виновными в ки-уэстском кризисе были признаны
общества. Однако в начале 2003 года подходы изменились. Международное сообщество
уже подчеркивало, что обеспечение демократической стабильности региона посредством
проведения в Армении, Азербайджане и Грузии свободных и справедливых выборов имеет
ключевое значение для урегулирования конфликтов и мирного развития региона. Как
говорится, эпоху можно считать завершенной тогда, когда исчерпаны ее основные
иллюзии. Пражский процесс, в сущности, является следствием краха этих иллюзий.
Когда в процессе урегулирования конфликтов фальшивый имидж справедливого лидера
утрачивает свое значение, власти бывают уже не в состоянии прятаться за спину
общественности. Помимо этого существенное воздействие на Пражский процесс оказывают
две важнейшие реалии. Во-первых, Пражский процесс проходит на фоне новой демократической
волны, поднявшейся на постсоветском пространстве. Во-вторых, Азербайджан, Грузия
и Армения включены в программу Евросоюза “Расширенная Европа: новые соседи”. Эти
обстоятельства предполагают демократические реформы как в Армении, так и в Азербайджане.
С другой стороны, известно, что для диктаторских и авторитарных режимов наиболее
опасным является момент , когда они начинают реформироваться, а это означает,
что власти Армении и Азербайджана будут пытаться всячески противостоять возможным
демократическим процессам. К сожалению, в вопросе пропаганды по исключению этих
процессов Армения превзошла Азербайджан, так как в 2003 году вывела на арену лозунг
“Национальные интересы превыше демократии”. Ничто так наглядно не отражает “болезнь”
политической элиты, как “способность” противопоставлять демократию “национальным
интересам”. Очевидно также, что и власти Армении, и власти Азербайджана пытаются
противостоять демократическим процессам прежде всего посредством применения в
Пражском процессе тактики постепенного обострения, что, по их мнению, дает возможность
обеспечить поддержку общества и укрепить собственную жизнеспособность. Состоявшаяся
15-го мая в варшавском отеле “Бельведер” четвертая по счету встреча Кочарян-Алиев
вновь подтвердила, что в Пражском процессе сохраняются все присущие кризису признаки.
Во-первых, после встречи официальный Баку, а затем и официальный Ереван заявили,
что их позиции по вопросу урегулирования конфликта остаются неизменными, а это
фактически означает взаимоисключаемость позиций сторон. Кроме того, противоречивая
информация о содержании встречи превзошла все ожидания. Армения и Азербайджан,
отметив, что пришли к согласию по некоторым вопросам, а по другим занимают диаметрально
противоположные позиции, опровергли сообщения друг друга, в соответствии с которыми
противоположная сторона утверждает о достижении согласия. В частности, министр
иностранных дел Армении Вардан Осканян опроверг заявление Эльмара Мамедъярова
о готовности Армении вернуть Азербайджану семь оккупированных районов, заверив,
что позиция Армении по вопросам политического статуса, географического контура
и безопасности Нагорного Карабаха не претерпела изменений. В то же время Ильхам
Алиев через турецкую прессу опроверг утверждение В.Осканяна об отсутствии “позитивных
подвижек“ в вопросе статуса Нагорного Карабаха, подчеркнув при этом, что добиться
прогресса в ходе варшавской встречи помешали “противоположные позиции Армении
и Азербайджана относительно проведения референдума в Нагорном Карабахе, а также
вопрос о статусе Лачинского района”. На этом фоне обращает на себя внимание
официальный пресс-релиз, распространенный 18 мая сопредседателями Минской группы
ОБСЕ, в котором говорится, что “во время встречи президентов Азербайджана и Армении
определенные результаты были достигнуты вокруг основных компонентов урегулирования
карабахского конфликта”. Создается впечатление, что итоги варшавской встречи
в определенном смысле имели судьбоносное значение прежде всего для трех сопредседателей
Минской группы ОБСЕ — в плане обоснования результативности их работы, а следовательно
и обоснования их необходимости. Одной из причин могут быть предстоящие в ближайшее
время парламентские выборы в Азербайджане. Во-первых, в это время очень сложно
обеспечить продолжение переговорного процесса, во-вторых, в период предвыборной
кампании в Азербайджане, как правило, все чаще звучат заявления о том, что Минская
группа ОБСЕ себя исчерпала. С другой стороны, поскольку уже выраженное удовлетворение
Варшавской встречей распространяется в первую очередь на переговаривающиеся стороны,
то понятно, что в ходе запланированного на июнь регионального визита Минской группе
ОБСЕ придется найти другие причины, препятствующие прогрессу. Учитывая то обстоятельство,
что до Варшавской встречи российский сопредседатель Юрий Мерзляков поспешил заявить
о неготовности обществ к урегулированию, не исключено, что в пражском кризисе
в очередной раз попытаются обвинить не президентов, а общественность. А как проверить,
готовы общества к урегулированию или нет, если в Армении и Азербайджане не проводятся
свободные и справедливые выборы? И вообще, кто может быть уверенным в том, что,
проголосовав против Роберта Кочаряна на президентских выборах 2003 года, общество
не выразило недовольство сохранением статус-кво в карабахском конфликте и политикой
углубления международной и региональной изоляции Армении? Ясно одно: если
Пражский процесс в очередной раз прервется заявлением о том, что общества не готовы
к урегулированию, это будет означать, что следующий процесс, если он конечно состоится,
будет проходить на такой же неблагоприятной для урегулирования почве, что и предыдущие,
а следовательно уже с самого начала можно будет без сомнений предсказать и новый
кризис. Однозначно также, что этот кризис продолжится до тех пор, пока будет сохраняться
вызвавшая его основная причина – нынешние власти Армении и Азербайджана, а также
до тех пор, пока в Армении и Азербайджане путем демократических выборов не сформируются
власти, преследующие государственные и общественные интересы. МАРИНЭ КАРАПЕТЯН