уверен
председатель политсовета партии “Республика” Арам Саркисян. — После того,
как председатель союза “Конституционное право” Грант Хачатрян признался, что сам
выдвинул свою кандидатуру на пост Защитника прав человека, в парламенте стали
звучать призывы к согласию, к передаче поста омбудсмена оппозиции, к совместной
работе. Верите ли вы в то, что эти призывы будут услышаны? — Однозначно нет.
В свое время я заявил в прессе, что в нашей стране есть вещи куда более важные,
чем выборы Защитника прав человека, из-за чего подвергся критике. Обоснование
состояло в следующем: больших побед добиваются благодаря маленьким победам. Но
ведь в стране, где судебная система зависима от исполнительной власти, Защитник
прав человека, независимо от того, кто занимает этот пост, ничего не сможет сделать.
Не могу понять, почему власть отказалась от Ларисы Алавердян. Что в ее деятельности
не устроило власти, почему они решили больше не защищать своего кандидата? Лариса
Алавердян могла бы выступить с докладом, а представители властей разъяснили бы,
в чем состоят ее недостатки и из-за чего они хотят сменить первого омбудсмена.
Оппозиция в лице Рубена Торосяна правильно использовала парламентскую трибуну
– она доказала, что мы можем говорить о том, что происходит в нашей стране в сфере
защиты прав человека. Что касается выдвижения Гранта Хачатряна, то этот шаг отсрочил
выполнение плана, намеченного провластным крылом. Власть однозначно не пойдет
на согласие с оппозицией. Пройдет тот кандидата, которого выбрали в администрации
президента – таков характер Роберта Кочаряна. Если даже они пойдут на взаимосогласие,
то власть от этого не станет легитимной, парламент — более понятным для общества
и проявляющим большую заботу о государстве. — Тем не менее, если отдельные
оппозиционные деятели должны были предложить властям работать в условиях взаимосогласия,
почему это не было сделано в связи с выборами Защитника прав человека, а тем более
в связи со столь важным для страны вопросом, как реформирование Основного закона?
— Я не сторонник подобных призывов, тем более в отношении Защитника прав человека.
Во время организованного правящей коалицией конституционного референдума я призвал
обеспечить справедливую агитацию и провести справедливое голосование и, уже исходя
из его результатов, сделать выводы о нашей роли и нашем месте в политике. Более
того, я сказал, что если будет обеспечено справедливое голосование и точка зрения
оппозиция не найдет поддержки у большинства населения, я признаю, что не почувствовал
настроений народа и уйду из политики. Однако предложение по столь важному вопросу
не нашло отклика, коалиционные силы не сделали никаких выводов. Наоборот, нарисовав
1,5 млн голосов, они сами в частных беседах выражали недовольство этой цифрой,
но в СМИ защищали этот показатель. Команда, которая пошла на подтасовки, неспособна
на честный шаг. Поэтому ни по какому вопросу, а тем более в отношении Защитника
прав человека, сотрудничать с командой, допустившей подобные нарушения, я считаю
невозможным. Конечно, есть вопросы, однозначно требующие единых действий, но они
касаются только внешней политики. — То, что карабахская проблема – единственная,
ради которой следует сближать позиции, отмечают и другие оппозиционные деятели.
В этом плане многого ждали от встречи в Рамбуйе, надеясь, что она станет переломной,
позволит осуществить дипломатический прорыв. Но этого не произошло. — Ожидания
были беспочвенными. Во-первых, лица, которые занимаются решением столь болезненных
вопросов, должны иметь соответствующий потенциал, быть яркими личностями, восприниматься
обществом. Ни Роберт Кочарян, ни Ильхам Алиев не имеют потенциала для решения
этих проблем. Оба в своих странах душат демократию. Им и сейчас хорошо живется
– неурегулированность карабахской проблемы не мешает кататься на лыжах. Но народу
нужно как можно скорее разрешить этот конфликт, чтобы добиться реального экономического
роста, установления нормальных отношений с соседями и так далее. — А разве
не в пользу желания урегулировать конфликт говорит озвученная министром иностранных
дел Азербайджана Эльмаром Мамедъяровым информация о том, что в ходе переговоров
согласие было достигнуто по 7-ми из 9 вопросов и лишь два вопроса остались несогласованными?
— Эту информацию никто не может доказать, поскольку переговоры ведутся в строго
конфиденциальной обстановке, сами президенты ничего не сообщают. Поэтому эти заявления
нельзя считать достоверными. — Как вы расцениваете тот факт, что 11 февраля
Роберт Кочарян прервал переговоры, предложив обобщить их, а 12 февраля прибыл
в Цахкадзор?- На него это похоже – оставлять сложные вопросы нерешенными,
чтобы решить их в дальнейшем. Но такие вещи не остаются безнаказанными. Мировая
общественность и без того имеет серьезные проблемы с нашим регионом. Было очевидно,
что оптимизм, который международные структуры высказывали относительно 2006 года,
означал, что Роберта Кочаряна и Ильхама Алиева принудят к урегулированию. Если
же они не идут на это, более того, прекращают переговоры, вызывая разочарование
в обществе, то тем самым заставляют оказывать более серьезное давление. Беседовала
АННА ИСРАЕЛЯН