Эксклюзивное интервью директора Центра евразийской политики Института Хадсона США Зейно Баран агентству Медиамакс
Зейно Баран руководит Центром евразийской политики Института Хадсона США с апреля 2006 года. В 2003-2006 гг. она возглавляла Центр международной безопасности и энергетических программ Центра Никсона. В 1999-2002 гг. Баран была директором Кавказских программ Центра стратегических и международных исследований (CSIS). В 2003 году президент Грузии Эдуард Шеварднадзе вручил Зейно Баран орден Почета за вклад в дело развития нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и Южнокавказского газопровода.
— После последней встречи президентов Армении и Азербайджана посредники выступили с заявлением, которое в регионе было расценено как “ультиматум”. Вы согласны с такой формулировкой?
— Я не считаю заявление сопредседателей Минской группы ОБСЕ “ультиматумом”. В нем посредники ясно выражают убежденность, что в ходе этого процесса сделали все, что могли. Начиная с этого момента основная тяжесть ложится на армянскую и азербайджанскую стороны – если они хотят урегулирования, значит должны работать с тем документом, который лежит на столе. Это предложение не осчастливит ни одну из сторон, однако для них будет лучше, если конфликт разрешится. Так что оба президента и оба народа должны сориентироваться в отношении того, что они хотят.
Я думаю, хорошо, что завеса секретности спала, и для народов Армении и Азербайджана стала ясна суть предложения. К сожалению, я не вижу, какие шаги может осуществить каждый из президентов. Каждый из них считает, что лучше немного подождать и посмотреть, как будет развиваться ситуация. Так, например, мы пока не знаем, что может произойти в случае дальнейшего обострения отношений между Ираном и Западом, какой будет политика Ирана по отношению к Армении и Азербайджану, какое врздействие может иметь ухудшение отношений между США и Россией в частности в тех регионах, которые Москва считает своими “задворками”. Думаю, без четких представлений о будущем Южного Кавказа ни один из президентов не пойдет на риск и не предпримет таких шагов, которые поставят его страну в более худшее положение.
— Если проблема Карабаха будет обсуждена на саммите G8, можно ли после этого надеяться на прорыв в переговорах?
— На саммите G8 карабахский и другие замороженные конфликты, разумеется, будут иметь очень важное значение. И хотя это не приведет к какому-либо прорыву, однако будет свидетельствовать о приверженности G8 разрешению конфликтов мирным путем.
— Выступая в прошлом году в Сенате, Вы сказали, что “США должны вовлечься в урегулирование карабахского конфликта на самом высоком уровне с целью изменить политические и экономические условия и расчеты сторон”. Можно ли сегодня говорить о подобной вовлеченности?
— За последний год США повысили уровень своей вовлеченности, однако его пока нельзя считать удовлетворительным. Именно по этой причине необходимо, чтобы президент Буш поднял вопрос Карабаха на саммите G8 с тем, чтобы подтвердить приверженность США. Почему? Потому что все знают: помимо армянской и азербайджанской сторон существует также фактор России. Только США имеют возможность работать с Россией так, чтобы убедить ее, что урегулирование карабахского конфликта вытекает из ее же интересов.
— В прошлом году Вы также сказали, что Запад призывает Азербайджан отказаться от Карабаха во имя мира и с целью продвижения процесса интеграции в НАТО и Евросоюз, что такие подходы усиливают позиции националистов, которые считают, что нефтяные и газовые доходы позволят вернуть территории военным путем. Можно ли к упомянутым Вами националистам причислить руководителей Азербайджана, которые постоянно выступают с угрозами решить проблему вооруженным путем?
— В Азербайджане проявляется сильное разочарование и ощущение того, что, будь они христианами, международное сообщество оказало бы им большую поддержку. Идти на уступки всегда трудно, особенно в регионе, где такие традиции не развиты. Рост национализма – явление не сугубо азербайджанское, оно наблюдается и в других странах, в том числе в России и Турции. Разговоры о военном решении могут быть переговорной тактикой либо следствием разочарования. В любом случае я выступаю против всех тех, включая высокопоставленных представителей правительства, кто прибегают к высказываниям, усиливающим взаимное недоверие и затрудняющим уступки.
— Насколько жизнеспособна идея определения будущего статуса Нагорного Карабаха путем референдума?
— Не думаю, что референдум может быть проведен в ближайшем будущем и иметь международную легитимность. В будущем он может быть проведен, и, по всей вероятности, так и будет. Все будет зависеть от того, когда и при каких условиях референдум состоится.
— В прошлом году в Сенате Вы заявили, что “сила армянской диаспора ограничивает возможности США в плане поощрения осуществления в Армении демократических изменений”. Вы отметили, что “США просто не могут оказать на Роберта Кочаряна такое давление, какое оказывается на президента Украины Леонида Кучму”. Как Вы думаете, изложенная Вами ситуация сохранится или Вашингтон будет готов занять более жесткую позицию, если выборы в Армении не будут соответствовать международным стандартам?
— Не предвижу каких-либо изменений, поскольку армянская диаспора столь же эффективна, как и раньше, и не хочет, чтобы правительство Армении подвергалось какой-либо критике. Однако армяне должны получить возможность присоединиться к демократическому сообществу. Активисты общественного движения и находящиеся в составе правительства реформаторы должны иметь возможность получить от США такую подддержку, которая была оказана демократическим силам в других странах мира.
— Определил ли Вашингтон своих “союзников” на предстоящих выборах в Армении?
— Нет. Когда подойдет день выборов, американское правительство, разумеется, проявит интерес к предвыборным процессам. В случае появления “максимально желательных кандидатов”, это должны быть лица, имеющие видение демократической Армении, готой идти по пути более тесной интеграции с европейскими и евроатлантическими институтами.
Агентство МЕДИАМАКС
специально для газеты “АРАВОТ”