Депутат Национального Собрания РА Аракел Мовсисян, он же Шмайс, не согласен с мнением о том, что Республиканская партия Армении пополнилась криминальными элементами — Г-н Мовсисян, почему вы стали членом Республиканской партии? Вы пошли на этот шаг по собственному желанию или вас заставили? — РПА отличается демократичностью и значит многое. Взять хотя бы идеи Нжде. Понятие “демократия” здесь действительно присутствует, поскольку в самом начале, если не ошибаюсь, был Ашот Навасардян. После этого тоже были консолидированные, сильные, нормальные, признанные народом люди. Сейчас у РПА очень хороший статус, особенно если учесть, что в Республиканскую партию вступили многие влиятельные силы. Под словом “влиятельные” я подразумеваю то, что народ их признает, поскольку они многое сделали для народа. Кроме того, уже почти десять лет мы как независимые депутаты оказываем содействие Республиканской партии. Что касается того, заставляли ли нас, могу сказать, что мы не позволим, чтобы кто-то нас заставлял. — А вы знакомы с идеологией Нжде? Читали его книги? — Знаком в определенной степени, тем более, что помимо знакомства с идеологией Нжде мы прошли тот же боевой путь, что и он. Это тоже имеет значение, так что необязательно день и ночь читать Нжде. Мы прожили свою собственную жизнь, и никто не может сказать в наш адрес худого слова. Наша жизнь была посвящена нации. — Как вы намерены участвовать в парламентских выборах — в составе партийного списка или по мажоритарной системе? — Когда выборы начнутся, тогда об этом и поговорим. — После того, как вы и еще несколько лиц вступили в РПА, эта партия, по сути, криминализировалась. Во всяком случае об этом говорят многие. Утверждается, что ряды РПА пополнили бывшие осужденные, лица, связанные с криминальным миром. Вы согласны с этой точкой зрения? — Нет, не согласен, поскольку там нет людей из криминального, преступного мира. В противном случае премьер-министр и Серж Саркисян не допустили бы их членства в партии. Может, криминальными элементами вы считаете тех, кто был осужден за совершение автомобильной аварии? Но разве этого человека можно считать преступником. Других криминальных лиц я там не вижу. Все уважаемые в народе люди. Если они прошли в парламент как независимые депутаты, значит их избрал народ. Есть люди, которые избраны депутатами во второй раз. А дважды на подтасовки никто не пойдет. — Но ведь каждый раз избираются в результате подтасовок и фальсификаций. — Недостатки могут быть везде, но основную массу, на мой взгляд, составляют нормальные люди. Это, в частности, те, кто вступил в партию недавно (во время состоявшегося 22 июля внеочередного съезда РПА. – М.Е.). — В связи с вашим вступлением в РПА члены политсовета этой партии заявили, что Андраник Маркарян еще ответит перед могилой Вазгена Саркисяна в Ераблуре. Они имели в виду, что подозрения в причастности вашего брата, Мушега Мовсисяна, к теракту “27 октября” еще не рассеялись. — Во-первых, те, кто ссылается на Мушега, сами предатели, кем бы они ни были. Во-вторых, я был знаком с Вазгеном Саркисяном, чту его память. У нас есть боевые товарищи, и я бы посоветовал тем, кто, сам того не понимая, позволил в мой адрес подобные высказывания, исправить свою ошибку. Те, кто выступают с такими заявлениями, прежде всего не уважают память Вазгена. — Ваше имя связывают с наркобизнесом, убийством Хорхоруни и другими аналогичными преступлениями. Если все это соответствует действительности, значит вы на самом деле связаны с криминальным миром. — Судебный процесс показал, что я ни к чему такому не причастен и не замешан в каком-либо преступлении. В этой стране принято судить, но не выносить оправдательных приговоров. Они вынужденно снимают статью. И мы до сих пор занимаемся этой статьей, поскольку вынесенный приговор является незаконным. — А как занимаетесь? — Когда закон в этой стране будет полноценно действовать, тогда и будет вынесен оправдательный приговор. А как вам кажется, мы разве позволим, чтобы какой-то мерзавец порочил наше имя, в то время как мы, шестеро братьев, участвовали в войне, и четверо из нас вернулись инвалидами. Не получится. Если четыре моих брата стали инвалидами, значит у нас героическая семья. Придет время, и эти люди будут наказаны. Мы никогда ничего плохого не делали. Мы как могли, помогали народу и когда занимали государственные должности, и когда их не имели. И если сегодня, не дай Бог, начнется война, мы вместе с братьями вновь встанем на защиту нашего народа. — На ваш взгляд, на какой стадии находится сегодня процесс урегулирования карабахской проблемы и как вы относитесь к слухам о возвращении освобожденных территорий? — Люди, распространяющие подобные разговоры, всего лишь стремятся к должностям. Это относится не к представителям сегодняшней власти, а к тем, кто хочет восстановить свои прежние посты. Именно они вынужденно говорят о сдаче земель. Ради должности некоторые сегодня готовы предать народ, лишь бы стать руководителем страны или занять другой пост. Например, те, кого вы перечислили, спят и видят себя в должности президента. Но ведь в этой стране есть избранный народом руководитель, в этой стране есть армия. Они не могут руководить страной, просто хотят на полчаса оказаться в этой должности. Да они и о стране-то не думают. Если б думали, попытались бы облегчить заботы государства, а не держали бы страну в напряжении своими митингами. Они не дают руководству страны заниматься своими делами и ради получения должностей хотят, чтобы страна постоянно находилась в напряжении. — Если выборы пройдут честно, будете ли вы или другие находящиеся сегодня во власти деятели избраны в парламент? — До сих пор я не видел нечестных выборов. — Но те же международные наблюдатели видели. — Ничего такого я не видел. В нашем избирательном округе ни разу не было несправедливых выборов. Выборы у нас всегда проходили открыто. Мы никогда не говорили людям, за кого голосовать. Они сами знают, кого выбирать, кто их защищает. — А предвыборные взятки вы раздаете? — Чтобы раздавать предвыборные взятки, я должен сам брать взятки, но я далек от таких вещей. — Если бы Серж Саркисян не стал членом Республиканской партии, вы бы вступили в РПА? — Серж Саркисян был нашим министром во время карабахской войны, мы вместе прошли боевой путь. Я работал при нем, мы относимся к нему с большим уважением. Я уверен, что народ его тоже очень уважает — как министра обороны, как Сержа Саркисяна. Он является тем человеком, для которого дружба – это дружба, а служба – служба. В процессе работы для него все равны, в том числе и его родной брат. — Каким государством, на ваш взгляд, является Республика Армения? Говорят, что здесь диктатура. — Если бы вы поездили по другим странам, то наверняка бы поняли, что наше государство – самое лучшее. Вы думаете, так легко после войны восстанавливать страну. Каждый день ругают президента страны, других должностных лиц. Но кто всего этого добился, благодаря кому исчезли преступления? — Вы хотите сказать, что в нашей стране нет преступности? — А где ее нет. Но с преступностью ведут жесткую борьбу. Поэтому я говорю: придет время, когда перед законом все будут равны. — Как появилась кличка Шмайс? — В то время, когда некоторых держали словно в вате, я приобрел автомат “шмайс”, чтобы идти на войну. Да, это название немецкого автомата. Тогда многие хотели спрятаться за мамину юбку, а вот меня стали называть Шмайс. — А “шмайс” у вас сохранился? Сохранился. Как память, как музейный экспонат.