\»Я ДОЛЖЕН ВОССТАНОВИТЬ СВОЕ ДОБРОЕ ИМЯ\»

заявил вчера бывший министр иностранных дел РА, инициатор движения «Гражданское неповиновение» Александр Арзуманян, в отношении которого 6 сентября была изменена мера пресечения

«Ничего не изменилось. Если 6 сентября я был политзаключенным, то сегодня я подвергаюсь политическим репрессиям. Это абсурдное, искусственное обвинения с меня не снято»,- заявил вчера Александр Арзуманян на встрече с журналистами. Никто пока не извинился перед ним за 4 месяца, проведенные в изоляторе. Между тем Александр Арзуманян ждет извинений, «от всех, кто участвовали в этом деле — и исполнителей заказа, и заказчиков. «У меня есть вопросы. Меня интересует, как судьи, которые выносят незаконные решения и оказываются в смешной стуации, смотрят в глаза своим женам, детям?… Все, кто замешан в этом незаконном аресте, должны попросить прощения».
По словам Александра Арзуманяна, его оклеветали: «Я должен восстановить свое доброе имя. На меня навесили ярлыки». Экс-глава МИД прокомментировал разъяснения генпрокурора РА Агвана Овсепяна по своему делу. Он, в частности, назвал «чем-то новым» следующее утверждение генпрокурора: «Уголовным делом полностью обоснованно, что весь механизм перевода Арзуманяну сумм имеет признаки отмывания денег. Остается, чтобы правоохранительные органы, в том числе органы национальной безопасности Армении, обосновали, что эти суммы были добыты преступным путем». А вот мнение Александра Арзуманяна: «То есть остается добыть сведения, при наличии которых можно предположить и подозревать, что имело место отмывание денег. Остается сделать то, с чего надо было начать. Значит 4 месяца назад меня без каких-либо причин отправили в изолятор и начали «шить» дело. «Шили» одно дело, не получилось, перешли к другому». Газета «Аравот» напомнила и другое высказывание генпрокурора: «Эти суммы переводились из России посредством незаконных банковских переводов на имена подставных лиц, что обоснованно уголовным делом. Здесь деньги получали опять-таки подставные лица. И те, кому были адресованы эти суммы, тоже не смогли объяснить и обосновать необходимость получения денег и цели их использования… Сам Алик Арзуманян не может обосноваить механизм и цели получения этих сумм». Между тем г-н Арзуманян заявил следующее: «Перевод осуществлен посредством банка, и если было допущено нарушение закона, эти банки следует закрыть. Они являются пайщиками этих банков». Напомним, что деньги были переведены в «Конверс банк». Арзуманян опроверг утверждение генпрокурора о том, что он не сумел привести обоснования. Экс-министр ИД напомнил, что не давал никаких показаний, подчеркнув при этом, что не обязан доказывать свою вину: «Вместо меня разъяснения дал Сашик Агазарян, который сказал, что перечислил сумму по просьбе друга. Все. Я не должен отчитываться о том, для чего я получил деньги. Это моя сумма, и никого это не касается. Я считаю, что для выдвижения подобного обвинения прежде всего должны быть грязные деньги, а потом надо искать тех, кто отмывал. А не заявлять: ты отмывал, а теперь посмотрим, есть грязные деньги или нет. Мы еще должны это уточнить».
Наконец Александр Арзуманян коснулся заявления Агвана Овспеяна, согласно которому из уголовного дела явно следует, что Сашик Агазарян и Левон Маркос «имели совместное предприятие и вместе работали»: «С Левоном Маркосом работали 1500 человек. Так что, из этого должно следовать, что у всех нелегальные деньги?» По словам Арзуманяна, то, как его освободили, тоже свидетельствует о политическом характере этого дела: «Человек, который три дня назад утверждал, что я должен оставаться в изоляторе еще 2 месяца, написал, что необходимо изменить меру пресечения». «Если бы это было законное юридическое действие, о нем знали бы заранее. Между тем в 17.30 мою жену вызвали на свидание, а в 20.30 меня отправили домой. Это еще раз доказывает, что мы имеем дело не только с политическим заказом, но и юридическим беспределом»,- заявил Александр Арзуманян.

P.S. Александр Арзуманян поблагодарил журналистов за поддержку и выразил убежденность, что в нашей стране больше всех дела делают журналисты, «чего не могу сказать о политических деятелях и правозащитниках».