говорит о деле “1 марта” генеральный прокурор РА Агван Овсепян
— Во время обсуждения в ПАСЕ вопроса о выполнении Арменией резолюции 1609 докладчик Джон Прескотт сообщил, что когда на встрече с Вами он спросил, почему до сих пор дела трех депутатов не передаются в суд, Вы ответили, что эти депутаты “не сотрудничают”. Джон Прескотт, усмехнувшись, сказал, что вряд ли стоит удивляться тому, что обвиняемый может не сотрудничать. Вы фактически не смогли убедить докладчика ПАСЕ в том, что имели основания для обращения в парламент с ходатайством о лишении депутата неприкосновенности.
— Во-первых, прокуратуре незачем кого-то в чем-то убеждать. Мы представляем те доказательства и факты, которые имеются в нашем распоряжении. В-вторых, я не использовал слово “сотрудничество”. В соответствии с их подходом, если человек не дает показаний, он не сотрудничает. Я просто сказал, что они отказываются давать показания, поэтому с этими депутатами невозможно проводить следственные действия. Разумеется, давать или не давать показания их право. Но именно поэтому предварительное следствие затягивается. Если б они давали показания по определенным вопросам и обстоятельствам, органу предварительного следствия было бы легче выяснить то или иное обстоятельство. Это очевидно. Содокладчики ПАСЕ выдвинули и такой вопрос: если были основания и доказательства для обращения с ходатайством в парламент, почему дело не направлено в суд? Разумеется, имелись достаточные основания и доказательства для того, чтобы на основе ходатайства лишить их депутатской неприкосновенности. Сейчас проводится предварительное следствие, проверяются доказательства. В соответствии с действующим законодательством орган предварительного следствия принимает меры для получения не только обвинительных, но и оправдательных доказательств. На основе всестороннего анализа и оценки добытых доказательств соответствующие решения будут приняты в сроки, установленные законом для предварительного следствия.
— В резолюции 1620 ПАСЕ есть требования, которые, как отметил Давид Арутюнян, прокуратура обязана учесть, определив ход и форму их выполнения. Скорее всего, речь идет о пункте 4.7.1 — ”дела, которые еще находятся на стадии расследования, должны быть закрыты или как можно скорее отправлены в суд” и пункте 4.7.2 – “уголовные дела в отношении лиц, которые обвиняются главным образом в совершении преступлений, предусмотренных статьями 300 и 225 УКРА, должны быть закрыты”. Намерена ли прокуратура учесть эти требования?
— Конечно, резолюция ПАСЕ предусматривает определенные обязательства для нашего государства и наших властей. А органы предварительного следствия и прокуратура, осуществляющая контроль за их деятельностью, являются частью государства. В этом плане обязательства, разумеется, касаются и нас. Вместе с тем должен сказать, что резолюция часто искажается, трактуется произвольно. В резолюции нет требования о том, чтобы все, кто обвиняется по ст.225 УК РА, были освобождены.
— Имеется следующая оговорка: “если налицо обоснованные доказательства того, что обвиняемые лично совершили насильственные действия или приказали, спровоцировали либо содействовали их совершению”.
— Да. Читают только ту часть резолюции, которая либо выгодна им, либо нужна для обоснвания собственной точки зрения. Требования резолюции должны быть выполнены полностью. И вообще, независимо от того, это резолюция ПАСЕ или какой-либо другой документ, я считаю неприемлемым его трактовку с учетом собственной целесообразности. Что мы хотим этим доказать или кого, извините, обмануть – общественность, международное сообщество или самих себя? Что касается упомянутых Вами положений резолюции, должен еще раз отметить, что орган предварительного следствия выдвинул обвинения исключительно тем лицам, которые совершили уголовно наказуемые поступки. Речь может идти о доказанности или недоказанности тех или иных действий, окончательное заключение по которым может принять только суд. Отмечу также, что ст.225, которую пытаются представить как возможность осуществления политической репрессии, касается конкретно организации и осуществления массовых беспорядков, сопровождавшихся убийствами. И именно в рамках уголовного дела, возбужденного по признакам данной статьи, и ведется следствие по раскрытию 10 смертных случаев. Для некоторых политических деятелей эти эпизоды стали предметом спекуляций – мол, уголовные дела по ним не возбуждены. Между тем по всем указанным фактам уголовные дела были возбуждены еще 2 марта. Мне бы хотелось отметить следующее. В резолюции ПАСЕ есть нюансы, которые не касаются парламентских решений. Вопрос о соблюдении принципа разграничения властей постоянно ставят сами европейские структуры. Однако в указанной резолюции есть положения, кторые касаются решений, принимаемых судебной властью. Например: может ли быть принято то или иное доказательство?
— По всей видимости, речь идет о пункте 4.7.3 резолюции 1620: “Те приговоры суда, которые основаны исключительно на показаниях полиции без дополнительно обосновывающих доказательств, не могут быть приемлемыми”.
— Да. Степень допустимости доказательства определяет только суд. Представляете, если бы наш парламент принял решение о том, что по такому-то делу такие-то доказательства не могут быть признаны. Какую реакцию это вызвало бы у тех же политических деятелей, которые с таким энтузиазмом защищают подобного рода подход? Пожалуйста, если в международной практике есть такой опыть, пусть наше Национальное Собрание изучит и примет соответствующее решение. Свои конституционные полномочия прокуратура осуществляет в рамках законов, принятых НС. В резолюции есть выражение “нейтральный свидетель”. Да, сегодня орган предварительного следствия нуждается в нейтральных свидетелях. Об этом я сказал и комиссару по правам человека СЕ Томасу Хаммарбергу, с которым встречался 2 июля в Санкт-Петербурге. Кого мы должны найти и привести в качестве нейтрального свидетеля, чтобы он не был ни участником митинга, ни полицейским? Органам, осуществляющим оперативно-розыскные работы, даны соответствующие поручения в этом направлении.
— Есть одна примечательная закономерность: люди, которые 1 марта действительно участвовали в ограблении магазинов, осуждены к лишению свободы условно. Скажем, Ованнес Мнацаканян, который участвовал в ограблении магазина “Роберто”, осужден к 3,5 годам условного лишения свободы. А люди, которые, как известно, не совершали никаких насильственных действий и подпадают под оговорку резолюции ПАСЕ, остаются под арестом. Чем, если не политическими мотивами, можно объяснить такой подход?
— Кого Вы имеете в виду? Кто не совершил подобных действий, но продолжает оставаться в заключении?
— Например, Арарат Зурабян и Александр Арзуманян. Разве они совершили какое-либо насильственное действие?
— Речь идет не только о совершении насильственных действий. Вы путаете вопросы. Предварительная мера пресечения и назначенное судом наказание – разные понятия. По части Александра Арзуманяна и Арарата Зурабяна предварительное следствие еще продолжается, и сейчас рано говорить о виде наказания. Я не согласен с Вашим утверждением о том, что непосредственные участники ограблений магазинов осуждены только условно. Многие из них были приговорены к лишению свободы. Относительно приведенного Вами примера скажу, что по данному эпизоду обвинение выдвинуто трем лицам, двое из которых осуждены к лишению свободы, один – к условному наказанию, поскольку помогал органу предварительного следствия раскрыть детали дела. Это тоже предусмотрено законодательством. Что касается условного лишения свободы, то некоторые обвиняемые действительно осуждены условно. В их числе есть и участники грабежей, и лица, применившие насилие по отношению к полицейскому. Позиция обвинителей основана на принципе индивидуализации наказания в соответствии с интенсивностью действий, масштабами грабежей и, что для нас очень важно, тем, насколько активно они помогали следствию.
— Задержанные по делу “1 марта”, которые отказывались давать показания в ходе предварительного следствия, сообщили Защитнику прав человека РА, что уже много месяцев следственные действия с ними не проводятся, но при этом возбужденные уголовные дела не передаются в суд, где они имели бы возможность представить свою позицию.
— Осуществление предварительного следствия не ограничивается только допросом обвиняемых или проведением с ними действий. По всем этим эпизодам проводятся также следственные мероприятия, не связанные с допросом обвиняемого. Это, в частности, экспертизы, проверка обстоятельств, выявление и допрос других свидетелей, которые требуют времени. Чтобы разобраться в том, затягивается срок предварительного следствия или идет быстрыми темпами, необходимо рассмотреть уголовное дело в его полном объеме – сколько экспертиз проведено, сколько человек допрошено, сколько раз поводились обыски, конфискации. Если сравнить объемы работ по данному и многим другим уголовным делам, станет очевидно, что расследование этого дела осуществлялось более быстрыми темпами. Кроме того, не секрет, что в нашей практике подобного дела еще не было – как по своему объему, так и по характеру. Поэтому у наших следователей нет необходимого опыта расследования такого дела.