Обвиняющийся в организации массовых беспорядков Сурен Сирунян имел в виду свою телефонную беседу с экс-министром иностранных дел РА Александром Арзуманяном, которая, как оказалось, прослушивалась
— На заседании временной парламентской комиссии по изучению событий 1 марта были обнародованы противоречивые сведения о месте Вашего ареста. Член комиссии Арцвик Минасян передал Ваши слова о том, что Вы были арестованы в Тбилиси 8 апреля грузинской полицией. Руководитель следственной группы по делу “1 марта” Ваагн Арутюнян утверждает, что Вас подвергли приводу с Баграташенского пропускного пункта, но с армянской территории.
— Если руководитель следственной группы не подтверждает тот факт, что меня арестовали 8 апреля в Тбилиси, получается, что я возвращался в Армению. Мой паспорт находится у них, пусть опубликуют его в прессе, и тогда станет ясно, кто из нас лжет. Я пересекал границу, и в моем паспорте зафиксировано, что это произошло 9 апреля. Это неопровержимый факт. Я еще раз заявляю, что меня арестовали 8 апреля в столице Грузии. Утром 9 апреля меня перевели в управление уголовного розыска Полиции Армении. Ночь я провел в отделении полиции ереванской общины Нор Норк. Меня незаконно, без санкции держали в течение 30 часов. Только 10 апреля меня привезли в прокуратуру и в 13.00 арестовали.
— На заседании временной парламентской комиссии руководитель следственной группы также заявил, что Вы находились в розыске. Были ли Вы официально объявлены в розыск? Ваше имя как будто не указывалось в числе четырех разыскиваемых лиц.
— Даже если бы меня объявили в розыск или прислали на мой адрес повестку, из заявлений руководителя следственной группы следует, что в Армению я вернулся сам, чтобы помочь следствию. Я не скрывался.
— Другой вопрос, по которому имеются противоречивые сведения, касается предоставления Вам адвоката. Члены комиссии сказали, что у Вас не было адвоката, хотя Вы его потребовали. Между тем руководитель следственной группы заявил, что Сирунян сам не захотел иметь защитника.
— Когда 10 апреля меня привели на допрос в Особую следственную службу, я сам отказался от услуг адвоката, поскольку не был ни участником, ни организатором беспорядков. А членам комиссии я рассказал то, что произошло 3 мая, когда меня взяли в Особую следственную службу. Там высопоставленный полицейский хотел побеседовать со мной без защитника. Это был начальник одного из отделов ереванской полиции.
— Когда Арцвик Минасян рассказывал о Вашей телефонной беседе с Александром Арзуманяном, руководитель следственной группы прервал его, предупредив, что он разглашает тайну следствия. О чем вы говорили, если прослушивание этой беседы стало основанием для выдвижения обвинения?
— В нашей беседе не было ничего секретного. Я разговаривал со своим давним партийным руководителем (напомним, что бывший министр иностранных дел РА Александр Арзуманян долгое время был председателем правления Армянского общенационального движения. – ред.). Он был обеспокоен тем, что происходило у памятника Мясникяну. Встревожены были все — мой ребенок звонил и плакал, жена просила покинуть это место, говорила, что там стреляют, что в город въезжают танки. Мы с товарищем решили отойти от памятника Мясникяну. Я рассказал Александру Арзуманяну то, что видел по дороге. Сообщил, что народ сделал то-то, что ограблены магазины, сожжены машины. Если бы г-н Арзуманян дал мне поручение сделать что-то, я бы в беседе с ним выразился так: мы сожгли, украли, разгромили. Но я рассказывал г-ну Арзуманяну то, что видел по пути от рыбного магазина до улицы Сарьяна. Прослушивание второго разговора, которое было положено в основу обвинения, происходило раньше, 21 февраля. Получается, что телефонные разговоры Александра Арзуманяна, возглавлявшего предвыборный штаб Левона Тер-Петросяна, следственная группа прослушивала еще до объявления окончательных результатов выборов. В тот день он позвонил мне и спросил, сколько народу собралось на площади Свободы, что там происходит. Я сказал г-ну Арзуманяну буквально следующее: собралось очень много народу, люди из разных мест стихийно приходят на площадь с плакатами и флагами. Сообщил, что народ возмущен и разгневан, поскольку полицейские постоянно объявляют в громкоговоритель, что митинг не санкционирован. Я также передал, что люди хотят первернуть полицейскую машину, но мы с друзьями ее окружили, чтобы не допустить этого.
— Членам комиссии Вы сообщили, что это месть за Вано Сирадегяна. То есть Вас держат в тюрьме только за то, что в 1992-98 гг. Вы возглавляли службу его охраны. А какая связь между событиями 1 марта и Вано Сирадегяном?
— Читаю обвинительное заключение по делу водителя Вано Сирадегяна Вардана Гавалбабунца: “Житель города Еревана Вардан Гавалбабунц, являясь водителем бывшего министра МВД РА Вано Сирадегяна, ныне объявленного в розыск в связи с совершением тяжких преступлений …” Какое значение в данном случае имеет то обстоятельство, что 14 лет назад Вардан работал вместе с Вано Сирадегяном? После этого Вардан работал с сотней людей. Кроме того, следственная группа взяла на себя слишком большие полномочия. Обвинения против Вано Сирадегяна в суде пока не доказаны, судебный процесс не завершен, однако они заявляют, что Сирадегян совершил тяжкие преступления. Если все это действительно не имеет отношения к Вано Сирадегяну, его имя могло вообще не фигурировать в обвинительном заключении.