считает защитник Петроса Макеяна, председатель центра права “Форум” Тигран Тер-Есаян
— То, что произошло 20 августа, когда уголовная палата Апелляционного суда после удаления из зала председателя партии “Демократическая Родина” Петроса Макеяна и руководителя ширакской структуры Союза ополченцев “Еркрапа” Ашота Закаряна продолжила рассмотрение их жалобы и оставила приговор в силе, является беспрецедентым случаем. Имел ли суд право на такие действия?
— Суд вправе применять санкции, в том числе удалять из зала судебных заседаний участников судебного процесса. Другое дело, когда можно применять санкции и укладываются ли они в рамки закона. Если суд удаляет заключенного, а судебное заседание при этом продолжается, это является нарушением закона. Суд проигнорировал тот факт, что в соответствии с п.6 ст.63 Судебного кодекса РА, то есть в случае удаления подсудимого из зала заседаний во время рассмотрения уголовного дела, заседание откладывается на срок до двух недель. Так что в этом случае суд не имел права продолжать рассмотрение дела и зачитывать приговор.
— Петрос Макеян и Ашот Закарян были удалены из зала заседаний после того, как взбунтовались против обращения “обвиняемый”. А разве до этого к ним так не обращались?
— Обращались.
— Тогда чем объяснить подобную реакцию со стороны Вашего подзащитного в этот раз?
— Это право Петроса Макеяна. Он не признает, когда его называют обвиняемым , то есть лицом, совершившим преступление. Он считает, что дело находится в стадии оспоривания, поэтому он не может находиться в этом статусе – преступление он не совершал и обвиняемым не является. Однако в связи с этим судьи должны были не вступать в перепалку, а использовать все предоставленные им по закону права.
— Вместо того, чтобы представить эти аргументы в суде, Вы и другие защитники покинули зал.
— В ст.390 Уголовного судопроизодвства четко установлен порядок рассмотрения дела в Апелляционном суде. Там указано, что в судебном заседании обязательно участвуют прокурор, обвиняемый, “представивший жалобу, или защитник, представивший жалобу с целью защиты интересов обвиняемого”. После того, как суд применил санкцию и перешел к рассмотрению дела, мы заявили, что апелляционную жалобу представили не мы, а обвиняемые, а потому нам нечего делать в суде.
— Это судебное заседание прошло так, как обычно проходят все получившие политическую огласку судебные процессы. В частности, был выделен самый маленький зал заседаний. Вам понятно, какой вопрос тем самым решают судьи?
— Я считаю, что перед многими судьями стоит проблема самоутверждения. Однако они не должны решать ее за счет нарушения закона. Судьи настроены крайне агрессивно. Такое впечатление, что вследствие этих событий появилась новая сторона – судебная система. Это отчетливо видно по проявлениям какой-то мстительности. И в ходе этих процессов они допускают много серьезных ошибок. Но не потому, что не знают законов, а потому, что очень хотят показать, что они все могут.
— А может, агрессивное поведение судей обусловлено тем, что в ходе судебных заседаний в их адрес звучат оскорбления и проклятья?
— Это тоже имеет значение. Однако данный фактор составляет незначительный процент. Отмечу, что во время рассмотрения многих дел проявилась следующая особенность: если на первых двух заседаниях обвиняемый при появлении судьи вставал, проявлялось уважительное отношение. Споры и конфликты начинались уже потом. Если же обвиняемого приводили в кандалах, если с самого начала оказывалось давление, то сразу проявлялось противодействие.
— Старший прокурор Генпрокуратуры РА Корюн Пилоян заявил в прессе, что поведение оппозиционеров в зале судебных заседаний является признаком слабости: “Жаль, что к армии поднимающих шум присоединяются также защитники и журналисты. В каком-то смысле это можно объяснить: если защитнику нечего делать в правовом поле, он ищет средство защиты в организации шума, в затягивании рассмотрения дела”.
— Ни один адвокат даже при большом желании не сможет обеспечить присутствие в зале суда такого количества людей. И, по сути, ни одному защитнику это не нужно. Точнее, это нужно только тому защитнику, которому нечего сказать, и он под прикрытием шума хочет тянуть время. Идут массовые судебные процессы, и надо понять родных, родственников, друзей заключенных, которые за эти месяцы насмотрелись всякого. Такая реакция с их стороны вполне естественна.