“Завтра организуй, вынесем мебель”

      Это предложение, прозвучавшее в телефонном разговоре Арарата Зурабяна, орган предварительного следствия посчитал доказательством по делу о событиях 1 марта
     
      Имя председателя правления Армянского общенационального движения Арарата Зурабяна отсутствует в списке тех семи деятелей (Мясник Малхасян, Сасун Микаелян, Акоп Акопян, Александр Арзуманян, Шант Арутюнян, Григор Воскерчян, Сурен Сирунян), уголовное дело по части которых выделено в отдельное производство и предварительное следствие по которому уже завершено. Несмотря на это, Арарату Зурабяну, как и вышеуказанным деятелям, выдвинуты обвинения по ч.3 ст.225 и ч.1 ст.300 УК РА, а запись телефонных разговоров, которые он вел в период с 19 февраля по 2 марта, признаны доказательством по делу семи политических деятелей. Итак, еще раз  посмотрим, какие из этих разговоров орган предварительного следствия посчитал обоснованием того, что Арарат Зурабян организовал массовые беспорядки и узурпировал государственную власть.
      Напомним, что член центрального предвыборного штаба кандидата в президенты Левона Тер-Петросяна Арарат Зурабян координировал деятельность областных штабов и подштабов. 20 февраля Зурабян позвонил Ваагну Айоцяну и сообщил: “Всем штабам: утром в 11 часов у Матенадарана”. После этого ему позвонил Левик Хачатрян.
      Левик.- Насчет того, чтобы собраться в 11 утра. Жалобы ребята должны, ну, это… 
      Арарат. – Вот что я скажу. Сбор в 11 часов – вещь не очень реальная, и скажу почему – потому что надо жалобы отнести, дел очень много… Ладно, в любом случае в 11 мы должны собраться, а там сориентируемся. 
      Еще раз подчеркнем, что орган предварительного следствия приложил к делу расшифровки не всех телефонных разговоров Арарата Зурабяна, а только те, которые посчитал существенными для доказательства обвинения. Таким доказательством признана его беседа 20 февраля с Манушак Петросян, которая сообщила, что у здания Национального Собрания стоят БТРы, короткая беседа с Николом Пашиняном, которому Зурабян сказал лишь следующее: “Никол джан, приходи, шеф зовет”. А еще состоявшийся 21 февраля разговор, во время которого он через телохранителя Левона Тер-Петросян просил передать, что пришел Клод Мутафян. Подобным “доказательством” стала и беседа  24 февраля со Степаном Демирчяном – последний пытался уточнить слухи относительно Гагка Джангиряна. Или состоявшийся в тот же день разговор с Александром Арзуманяном, который хотел уточнить сведения о задержании Смбата Айвазяна. Но самый абсурдный пример – это разговор с Тиграном Акопяном, который состоялся вечером 24 февраля. Акопян сказал Арарату Зурабяну: “Завтра организуй, вынесем твою мебель… Ты скажи, мы на этот час позовем много ребят, чтобы они помогли вынести и отнести”. 21 февраля Зурабян позвонил Левику Хачатряну. 
      Арарат. — Что делаете?
      Левик. – Заняты организацией митинга.
      Арарат. – Хорошо делаете. Значит так, если мой телефон будет отключен, значит я на встрече. А вы будьте повнимательнее с этими колонками, чтобы ребята смогли установить.
      Левик. – Мы внимательны, мы туда людей отправили. 
      Арарат. – Хорошо, хорошо.
      После этого Арарат Зурабян позвонил Давиду Матевосяну.
      Давид. – Как ты?
      Арарат. – Да так. Милиция опять делала какие-то заявления насчет того, что не санкционирован. А я в рупор сказал: спокойно ждите законно избранного президента Армении и так далее.
      Давид. – Значит, в законе есть такой пункт: ты проводишь немассовое мероприятие, которое предполагает присутствие до 100 человек. Если немассовое мероприятие периодически превращается…
      Арарат. — …никто за это ответственность не несет.
      Давид. – Все. В крайнем случае надо в качестве немассового мероприятия. Объявляем, что вдесятером проводим сидячую демонстрацию, садимся на эти ступеньки. 
     
      24 февраля позвонил Эдик, относительно которого в деле фигурирует только имя.
      Эдик. – Мне только что позвонили, очень солидный дядька. Он левонист, хотя и полковник КГБ. Сказали, что хотят что-то организовать. Я знаю, что вы уже в курсе, но на всякий решил сообщить.
      Арарат. – Знаем, знаем.
     
      Доказательством совершенных преступлений орган предварительного следствия посчитал даже телефонный разговор Арарата Зурабяна 26 февраля, в ходе которого он интересовался у своего знакомого, сколько человек участвует в митинге Сержа Саркисяна на площади Республики. А вот еще одно подобное доказательство. 26 февраля Ваагн Айоцян сообщил Арарату Зурабяну: “Давиду Шахназаряну нужны адреса нескольких опечатанных штабов, которые он должен передать послам. Пожалуйста, свяжитесь и сообщите”.
      27 февраля позвонил Ваагн Хачатрян. Этот телефонный разговор оказался как нельзя кстати для органа предварительного следствия, которого очень интересовало, как питаются участники сидячей акции.
      Ваагн. – Я по поводу сегодняшнего питания, народ интересуется.
      Арарат. – Пусть народ не интересуется. Пусть каждый спросит своего ответственного. 
      Ваагн. – Ну, потому что один раз раздали, поэтому спрашивают. Есть такая вещь?
      Арарат. – Есть, конечно есть. Но смотри, как обстоит дело. У каждого есть конкретный ответственный, скажем, штабы. Иначе говоря, у каждого есть командир, который находится на связи, и это все осуществляется через них.  
      Ваагн. – Нет, я хочу сказать, вместо того, чтобы столько объяснять… Вчера ты говорил, что должны раздать в 2 часа. Есть что-то такое или нет? Я об этом спрашиваю. 
      Арарат. – Нуне сказала, что сегодня в 12 часов в неограниченном количестве раздали выпечку и хлеб. Голодные есть?
      Ваагн. – Есть, обратились, поэтому я и спрашиваю.
      Арарат. – Одним словом, если есть голодные… Питание раздали на 5 тысяч человек – печеное, еду, а сейчас будут раздавать картошку. 
      Ваагн. – Хорошо, есть. 
      Этот телефонный разговор свидетельствует, пожалуй, о самой большой “вине” Арарата Зурабяна. Даже в его беседах 1-2 марта нет никакого криминала. 1 марта в 11.44 некий Сергей сообщил Зурабяну, что напротив французского посольства собрались люди, и Арарат Зурабян поинтересовался, что там происходит. А в ночь с 1-го на 2-е марта ему позвонил Вираб Манукян и сказал: “Держитесь. Мы сегодня организуем, чтобы вы встретили этих “монголов” хорошей обороной”. Сам Зурабян таких выражений себе не позволял.
      А ведь завтра могут появиться комментарии, в которых слова “колонки” и “мебель” будут представлены в качестве паролей – мол, в действительности речь шла об оружии и боеприпасах. А может, обеспечение питанием участников сидячей демонстрации тоже является особо тяжким преступлением?
      Кстати, в мае-июне 1988 года я сама участвовала в студенческой сидячей акции на площади Свободы с требованием обсудить заявление о присоединении Карабаха к Армении. И тогда нас тоже кормили в день по нескольку раз. Интересно, почему советская власть не возбудила дело, чтобы выяснить, что это за заговорщики стали авторами столь “подлого поступка”.