Именно это будет сделано со статьями 300 и 225 УК, утверждает министр юстиции РА Геворк Даниелян
— В статьи 300 и 225 Уголовного кодекса РА предусматривается внести изменения. Но ведь в свое время Венецианская комиссия дала отрицательную оценку в частности ст.225.
— Отрицательное заключение было представлено только по некоторым положениям. По мнению экспертов, если массовые беспорядки сопровождаются убийствами, то организатор массовых беспорядков может нести ответственность также за убийства, если выяснится, что он принимал определенное участие в указанных событиях с точки зрения организации, подстрекательства и так далее. В противном случае ответственность он должен нести как организатор массовых беспорядков. Есть и другие соображения, которые, разумеется, будут учтены в дальнейших работах. В то же время международные эксперты согласились со многими нашими подходами. Например, они тоже считают, что если организатор массовых беспорядков, тем не менее, принимал также участие, скажем, в совершении убийств или тяжких преступлений, то он не должен нести такую же ответственность, как, например, тот, кто совершил убийство, поджог, уничтожение имущества и так далее. Поскольку умышленное уничтожение имущества представляет собой одну общественную опасность и совсем другую – совершение этого преступления в ходе массовых беспорядков. Между тем действующее законодательство не предусматривает существенное различие между этими деяниями. Получается, что и тот, кто совершил убghийство без отягчающих обстоятельств, и тот, кто совершил убийство в ходе массовых беспорядков, привлекаются к уголовной ответственности в равной мере.
— У нас есть плохая традиция. Обычно до изменения закона утверждают, что он подвергается положительным изменениям, а потом выясняется, что закон стал хуже, чем был. Какая гарантия, что статьи 300 и 225 УК РА изменятся в сторону смягчения и как они повлияют на лиц, проходящих по делу “1 марта”? По некоторым оценкам, закон не имеет обратной силы, то есть люди были осуждены по другому закону.
— Первая часть Вашего вопроса – результат субъективного восприятия. Ужесточение или смягчение – не синонимы хорошего и плохого, поскольку очень часто общество само требует, чтобы наказание за то или иное деяние было ужесточено. Поэтому общественное мнение не может быть направлено против ужесточения вообще. Другой вопрос, удается ли нам устанавливать эквивалентную санкцию для того или иного деяния. Во-вторых, необходимо уметь выбирать такую формулировку, которая исключит разночтения. Что касается второй части вопроса, то должен сказать, что такой проблемы не существует, то есть нет проблемы быть осужденным только по другому закону. Если в соответствии с Уголовным законодательством наказание смягчается, или отменяется преступность деяния, или положение человека улучшается иным образом, то такие правовые акты имеют обратную силу. Теперь конкретно о статьях 300 и 225. Поставлена задача не ужесточить, а, наоборот, пересмотреть таким образом, чтобы внести четкость и исключить разночтения.
— Вы утверждаете, что соответствующие статьи кодекса будут смягчены?
— Однозначно. Даже если санкции не будут изменены, то признаки диспозитивной части правовой нормы (она устанавливает каноны поведения) все равно будут пересмотрены так, что это самопроизвольно приведет к улучшению положения лиц. Возможно, до такой степени, что деяние того или иного лица по данной статье перестанет считаться преступным. Вполне возможно, что мы получим ситуацию, при которой будут смягчены не мера или вид наказания, а конкретное проявление конкретного деяния в целом будет признано не подлежащим уголовному преследованию. Вы хорошо знаете, какая поставлена задача: посредством четких формулировок дифференцировать политические взгляды от призывов уголовно-правового характера. Даже в сегодняшней формулировке статья 300 удостоилась одобрения Венецианской комиссии. Если помните, год назад фракция “Наследие” выступила с инициативой признать эту статью противоречащей международным нормам и изъять ее из УК РА. В связи с этим по инициативе Защитника прав человека Армении статья была направлена в Венецианскую комиссию, которая представила очередное заключение о том, что действующая формулировка не может вызывать каких-либо проблем. Однако право, как и законодательные акты, не является догмой, поэтому в определенных случаях возникает необходимость их пересмотра. Кстати, такое явление, как пересмотр подходов, можно встретить и в деятельности Европейского суда по правам человека.
— Поскольку интервью мы берем у министра юстиции, то я уверена, что нашу беседу будут очень внимательно читать те, кто проходит по делу “1 марта”. Прошу Вас более конкретно сказать, как повлияет на их судьбу изменение статей 300 и 225. В какие сроки будут внесены изменения?
— С учетом нынешнего этапа процессов я дал довольно четкий ответ. А чтобы ответить более конкретно, мы по меньшей мере должны иметь проект. О сроках ничего сказать не могу, но думаю, что это произойдет в самые сжатые сроки. Абсолютно не согласен с появляющимися в прессе необоснованными утверждениями о том, что процесс будет всячески затягиваться. Все будет сделано с точностью до наоборот.
— В интервью одному из СМИ бывший министр юстиции Давид Арутюнян заявил, что при нем не могло произойти то, что сегодня происходит на судебном процессе по “Делу семи”. Это критика в Ваш адрес?
— Не думаю, что такие высказывания нуждаются в комментариях, я даже не убежден, что был дан подобный ответ. Не следует забывать, что по действующему законодательству министр юстиции не может оказывать какое-либо воздействие на судебную власть. Этого требуют цивилизованные критерии независимости судебной власти.