События в Грузии актуализировали проблему урегулирования Карабахского конфликта

Интервью с политологом Зафаром Гулиевым

— Какие из произошедших в последнее время в регионе событий, процессов оказывают (или могут оказать) наибольшее воздействие на Азербайджан?
— Когда речь идет о последних событиях, оказавших наиболее значимое воздействие на Азербайджан и на ход региональных процессов, то в первую очередь все указывают на августовские события 2008 года в Грузии, положившие начало новой конфронтационной фазе борьбы за доминирование в регионе Южного Кавказа. Безусловно, это так, но с некоторой оговоркой. События в Грузии возникли не на пустом месте, а явились неадекватным следствием значимых разночтений в позициях Запада и России по целому ряду вопросов: «косовский прецедент», размещение системы ПРО в Восточной Европе, продвижение НАТО в постсоветское пространство, альтернативные энергетические проекты (в частности, NABUCO), активизация роли ГУАМ, проблема Ирана и т.д. Иными словами, в августовских событиях как в лакмусовой бумажке проявились все те угрозы и противоречия, которые уже давно вызревали в отношениях между Западом (США) и Россией в контексте глобального и регионального столкновения их интересов.
В свою очередь, события в Грузии послужили мощным катализатором нового витка напряженности в отношениях между Западом и Россией, способствовали обострению их геополитического, военно-политического и энергетического соперничества в глобальном и региональном масштабе. Эти события также дали сильный импульс новым тенденциям, процессам и инициативам, способным оказать существенное воздействие на страны региона и на всю геополитическую конфигурацию Южного Кавказа.
Так, например, события в Грузии не только не сбили интерес, но наоборот, неожиданным образом резко активизировали процесс реализации альтернативных энергетических проектов и весьма актуализировали проблему урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Фактически после некоторого спада напряжения в Грузии, внимание всех основных региональных субъектов переключилось на два наиболее значимых и взаимосвязанных фактора в борьбе за доминирование на Южном Кавказе: альтернативные транспортно-коммуникационные и энергетические проекты (в частности, NABUCO), а также коллизии армяно-турецких и армяно-азербайджанских отношений. От исхода решения этих проблем будут во многом зависеть политические судьбы самих стран Южного Кавказа (включая Азербайджан) и геополитические перспективы региона.

— Что характеризует в большей степени политику России и США в отношениях с Азербайджаном на сегодняшний день, и насколько эта политика изменилась после августа 2008 года?
-Каспийский регион за последнее время превратился в важнейшую геополитическую составляющую и в значимую ресурсную базу мировой экономики, что многократно усиливает остроту борьбы за доминирование в данном регионе. После грузинских событий этот регион стал источником новых проблемных узлов, что отражается не только на развитии общей ситуации на Южном Кавказе и Каспии, но и увеличивает риски для самих государств данного ареала. Обостряющееся геополитическое и энергетическое противостояние между Западом и Россией находит своё самое чувствительное преломление именно в регионе Южного Кавказа и Каспия. Россия, резонно полагая, что её хотят вытеснить как из Центрально-Азиатского, так и из Кавказского региона, начинает открыто демонстрировать свои военно-политические бицепсы (как это было в Грузии) и пытается замкнуть на себя энергетические ресурсы и транспортные узлы данного региона. Однако, энергоресурсная база региона, наличие иранской проблемы и опасная «грузинская акция» Москвы побуждают и США, совместно с Турцией и европейскими союзниками, к тому, чтобы наращивать свое присутствие (в том числе, военно-политическое) в Кавказском и Каспийском регионе. В условиях, когда современная геополитическая ситуация в мире и в регионе характеризуется возрастающей конкуренцией между крупными компаниями за получение контрактов и, одновременно, между государствами за определение окончательных направлений экспортных маршрутов транспортировки нефти и газа, Азербайджану становится всё труднее сохранять верность мультивекторной политике и лавировать между жестко конкурирующими интересами.
Кажется, политические круги Запада (США) уже ясно осознают, что августовские события были обусловлены отнюдь не рикошетом «косовского прецедента», вовсе не коллизиями в грузино-российских отношениях и не только стремительной интеграцией официального Тбилиси в НАТО: всё это хоть и имело место, но далеко не исчерпывало мотивационный масштаб неоимперских планов Москвы. Грузия явилась лишь «пробной мишенью» в деле реализации далеко идущих планов кремлевских реваншистов, всерьез вознамерившихся реанимировать тоталитарную атмосферу внутри самой России и экспансионистскую имперскую политику в отношении соседних стран и регионов. Основная причина августовской акции была в другом: за последнее время неимоверно возросла геостратегическая значимость и альтернативная (по отношению к России) транзитная роль Грузии. Действующие трубопроводы (БТС, БТД, БТЭ) и закладываемые новые проекты (железная дорога БТК, транскаспийский газопровод, NABUCO и т.д.) превращали Грузию в главный транспортно-коммуникационный и энергетический коридор («дорогу жизни») между Западом и Востоком, оставляя «вне игры» и объективно содействуя все большему выдавливанию России из важного каспийского региона.

Акцией в Грузии и жертвуя остатками имиджа, Москва добилась желанной возможности торговаться с западными странами и компаниями с позиции силы. Поскольку фактом агрессии Кремль заведомо поднял очень высоко и планку собственного риска, и планку «откупных» требований, можно было не сомневаться, что торговаться он будет жестко, с тем, чтобы склонить Запад (США) на предложения о приемлемом новом разделе сфер влияния и на признание правомочности приоритетов России в постсоветском регионе.

США восприняли начатое с Грузии «антигуамовское» наступление России как весьма серьезную угрозу своим геополитическим и энергетическим интересам и с целью доведения до логического конца альтернативных нефтегазовых проектов, видимо, приложат максимум усилий для обеспечения безопасности своих союзников на постсоветском пространстве. В этой глобальной геополитической и энергетической битве Запада (США) с Россией важное место отводится Азербайджану, которому в создавшихся условиях вряд ли удастся отмолчаться и отсидеться в «нейтральной» стороне.

— Каковы главные уроки августовских процессов 2008 года для Азербайджана с Вашей и с официальной точки зрения?
— После августовских событий геополитическая, энергетическая и транспортно-коммуникационная игра Запада в регионе (с разыгрыванием «альтернативной роли» Азербайджана) и агрессивная контр-игра России, направленная на реанимацию своего влияния на постсоветском пространстве, перешла в новую — более глобальную, активную и опасную фазу. С одной стороны, фактор роста геополитической и энергетической значимости сулит Азербайджану хорошие политические и экономические дивиденды. Фактически многолетняя прозападная стратегия Азербайджана уже начала обретать реальное предметное воплощение и определенный «геополитический иммунитет». В экономическом же плане поэтапная реализация всех энергетических проектов дала старт огромному потоку нефтедолларов и инвестиций в страну, что, конечно же, открывает возможности для интенсификации процессов развития. В то же время обострение борьбы между Западом и Россией за доминирование в регионе, эскалация мирового финансового кризиса, невиданное падение цен на энергоресурсы и неясные перспективы решения карабахской и иранской проблем усиливают угрозы и реальные риски страны стать заложником «нефтяной карты» и геополитической дуэли между супердержавами.
Созданный Москвой на постсоветском пространстве опаснейший прецедент грубого попрания суверенитета и территориальной целостности Грузии, грозит кардинально изменить всю конфигурацию взаимоотношений между странами, обрекая фактически каждое государство на жесткий выбор между «капитуляцией» перед этим агрессивным неоимперским натиском или осторожным, но последовательным дисстанциированием от России. Перед таким позиционным выбором, особенно с учетом карабахской проблемы, стоит, конечно же, и Азербайджан.

Интригующий ход развития глобальных и региональных событий второй половины 2008 года в лишний раз подтвердил, что фактор нефти-газа приобретает ныне сверхприоритетную актуальность в мире, и внимание всех ведущих стран и организаций вновь акцентируется на энергетические вопросы, подчас в ущерб другим важным направлениям (экологии, демократии, культуре и т.д.). Всё это, так или иначе, способствовало усилению геополитической борьбы за доминирование в Южном Кавказе и обладание каспийскими энергоресурсами, росту стратегической значимости данного региона и актуализации альтернативной (нефте-транзитной) миссии Азербайджана. С реализацией стратегического нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» и с завершением работ по газопроводу «Баку-Тбилиси-Эрзерум», эта борьба в 2008 году вошла в новую интригующую фазу, обеспечив строительство железной дороги «Баку-Тбилиси-Карс», реактуализировав идею «транскаспийского газопровода» и дав сильный импульс различным альтернативным проектам (NABUCO, «Баку-Одесса-Броды» и т.д.).

Целенаправленная мультивекторная политика, проводимая официальным Баку в течение последних лет, позволяла стране удачно избегать многих рисков и извлекать реальные политико-экономические дивиденды в ходе конъюнктурного балансирования между противоречивыми интересами различных держав. Но в ситуации роста конфронтации по линии Запад-Россия и обострения многих региональных проблем возможности продолжения мультивекторной политики неумолимо сужаются и необходимость определения позиций по тому или иному вопросу вновь реанимирует риски и угрозы для страны. Усиливающаяся неопределённость и противоречивость внешнеполитического курса страны, рост негативных (антидемократических) тенденций во внутриполитической сфере и полная экономическая зависимость от фактора нефти внушают серьезные беспокойства за ближайшие перспективы Азербайджана. Непонятно, куда держит путь страна, на кого равняется и насколько эффективно управляется. Постоянные колебания и маневры между Западом и Востоком (в частности, Вашингтоном и Москвой), демократией и тоталитаризмом, неосоветизмом и либерализмом, реакцией и реформами, суверенной и «банановой ролью» способны ослабить до предела «иммунную систему» и мобилизационные возможности общества и государства. В ситуации же глобального кризиса и коллизионных процессов в регионе риски для страны многократно выше.

— Насколько долгосрочным может быть турецко-российское сближение, и как оно может повлиять на Армению и Азербайджан?
— Я не разделяю распространенного среди части азербайджанской общественности беспокойства по поводу активизации турецко-российских и даже турецко-армянских отношений. Современная и братская нам Турция — серьезный и весомый субъект мировой и, тем более, региональной политики. Уже в контексте августовских событий Турция выступила с неожиданной и многообещающей инициативой формирования Кавказской платформы стабильности и сотрудничества. Некоторые СМИ тогда усмотрели в данной инициативе Турции выпад против США и некий «пророссийский реверанс». Вместе с тем, идея и схема, заложенные в турецкой инициативе кавказской интеграции были логическим продолжением ранее предпринимаемых Вашингтоном аналогичных проектов. К тому же, последующие шаги Турции в направлении разрядки напряженности на Кавказе, установлении диалога с Арменией и содействия урегулированию карабахской проблемы свидетельствовали о наличии общего консенсуса и согласованной с западными союзниками стратегии действий, предполагающих активную кавказскую миссию Анкары.

Рассматривать активизацию турецко-российских или турецко-армянских отношений как сигнал ревизии Анкарой своей принципиальной прозападной стратегии, членства в НАТО, партнерства с США и братских отношений с Азербайджаном, нет ни малейших оснований. Турция, безусловно, заинтересована в углублении экономического, энергетического и политического сотрудничества с Россией, как в равной мере и Москва заинтересована в активизации связей с Анкарой по всем направлениям. Но не думаю, что политические маневры страны, обоснованно претендующей на роль регионального лидера, даже если эти маневры продиктованы конъюнктурными соображениями и фактором «realpolitik», могут привести к изменению стратегического курса и внешнеполитических приоритетов Турции. Это не в интересах не только западных союзников Анкары, но и самой Турции. В долгосрочной перспективе от такой – более активной, гибкой, инициативной, самостоятельной и сбалансированной политики сегодняшней Турции в реальном выигрыше может оказаться весь регион и все страны Южного Кавказа. В особенности же Азербайджан – со всеми его проблемами.