Интервью с директором Центра по исследованиям проблем культуры и цивилизации ЕГУ, профессором Давидом Оганнесяном

— Насколько реально осуществление предложенной Турцией «Кавказской платформы безопасности?

— Полагаю, в этом формате это – не реализуемая программа, поскольку в нее не включена одна из важнейших стран региона – Иран. Кроме того, между Турцией и Арменией нет ни дипломатических, ни каких-либо других отношений, и что самое важное – нет атмосферы доверия не только между Арменией и Турцией, но и Арменией и Азербайджаном, а также между Россией и Грузией. В этом и состоит причина моего пессимизма в отношении осуществления этой программы. Кроме того, велика здесь и роль региональных сил: это не просто государства, но и системы, сети, которые в большинстве случаев просто не хотят утверждения другой системы безопасности. Еще одной целостной причиной моего пессимизма является то, что после решения проблем в Балканском регионе хотя бы на среднесрочную перспективу борьба за контроль, влияние на всем евразийском материке перешла в каспийский и черноморский регион. А мы находимся прямо в центре этого региона, где сталкиваются многочисленные противоречивые интересы, играющие расшатывающую роль в создании региональных систем безопасности.  

— Насколько эффективными могут быть силы оперативного реагирования стран ОДКБ, и что, какие именно процессы, стали основным двигателем для решения об их создании?

— Для создания подобной системы необходимы серьезные ресурсы. Во всяком случае, на сегодняшний день, в условиях экономического кризиса, создание такой системы мне кажется не совсем реальным, в особенности в плане эффективности. Что такое ОДКБ? Это огромная Россия со своими возможностями и довольно принципиальными позициями. Интересы остальных государств ОДКБ не имеют четкости в направленности и проявлении. Если силы ОДКБ не используются во внутренних конфликтах, то для защиты от внешнего врага, возможно, нет смысла в создании подобной структуры, Вряд ли Китай осуществит агрессию против Туркменистана. Несомненно, есть определенные проблемы на границе с Афганистаном, но их можно решить меньшими средствами и более компактными силами, на основании четко разработанных двусторонних соглашений. Не думаю, что ОДКБ может выполнять реальную роль, скорее всего он связан с другими задачами (к примеру, с расширением НАТО). Политика государств ОДКБ зиждется на проблемах широкого спектра по этому вопросу. Скажем, Узбекистан выйдет из ОДКБ, если руководство этой страны примет решение о членстве в НАТО. В нынешних условиях, когда проблема ресурсов стоит перед всеми странами, создание таких сил проблематично. 

— Какое место в российско-американских взаимоотношениях занимают Армения, Азербайджан и Грузия,  и насколько адекватно воспринимается это место в Армении?

— Несомненно, потеря российского влияния в регионе очень болезненно воспринимается именно со стороны России, и эта потеря происходит не столько в результате действий единственной сверхдержавы – Соединенных Штатов, сколько по объективным причинам: у России нет тех огромных возможностей и ресурсов, которые были у Советского Союза. Давайте учтем, что мы оказались перед  некой абсолютно новой военно-стратегической реальностью: в результате августовской войны американский флот оказался на Черном море. Это совершенно меняет всю ситуацию в регионе. Турция попыталась противостоять этому и не позволить, чтобы флот НАТО и Соединенных штатов оказался в черноморском бассейне, но, в конечном итоге, отступила. Это, естественно меняет весь баланс сил на Черном море. Россия и Турция на определенных договорных основах достигли баланса, спокойно передвигались в этом пространстве, порой обострялись проблемы, связанные с использованием проливов, но общий баланс сохранялся. Сегодня иная ситуация. Страны НАТО, фактически, решили прибрать к рукам весь морской рубеж. России осталось лишь маленькое российское прибрежье и Севастополь в Крыму. Теперь ей досталась и Абхазия, чего очень мало для сохранения баланса. Новой серьезной силой является также Украина. Все это заставляет нас предположить, что, несмотря на то, что значимость южно-кавказского региона часто воспринимается как нечто второстепенное, третьестепенное, но на самом деле сегодня в геополитике значимость этого региона чрезвычайно высока. Ибо регион расположен в наиважнейшем пространстве, которое объединяет (или разъединяет) Черное море от Каспийского. В Армении это не осознается. Полагаю, у сегодняшней политической элиты нет достаточных знаний и глобального мировосприятия, потому она не осознает этой роли и так дешево продает себя. На самом деле цена намного выше, чем та цена, по которой ее покупают. А покупают, сохраняя власть.   

— Верите ли Вы в нормализацию армяно-турецких взаимоотношений, и как это может повлиять на азербайджано-турецкие отношения?  

— Да, верю. Я являюсь членом Комиссии по армяно-турецкому примирению, и благодаря  нашей деятельности в армянском и турецком обществах начались глубинные обсуждения всех проблем, существующих между этими двумя странами. Я внимательно слежу за всем, что происходит в Турции и полагаю, что широкие обсуждения вокруг вопроса геноцида, которые не могли иметь место 5 или 10 лет назад, дают свои результаты. Сегодняшние закрытые границы между двумя государствами – это нонсенс, связанный с большими потерями, не выгодный для глобальных инфраструктур, в политическом, экономическом, культурном плане. Нормализация отношений (открытие границ, установление дипломатических отношений) может состояться в этом году, через 5 лет, однако важно примирение двух обществ, двух народов, в основе которого, конечно, лежит признание геноцида. В случае примирения эти отношения уже ничто не может омрачить, что очень важно для региональной безопасности. В конечном итоге, улучшение армяно-турецких отношений может поставить конец необходимости российского присутствия на армяно-турецкой границе.

Думаю, в Азербайджане уже давно свыклись с мыслью, что граница однажды откроется. Они также питают определенные надежды, что с открытием границы усилится влияние Турции на Армению, и это позволит Турции с большим успехом осуществлять про азербайджанскую политику в отношении Нагорного Карабаха. Это, по-моему, пустые надежды. Эти надежды, очевидно, просачиваются в азербайджанской прессе. С точки зрения азербайджанских коллег важно также, что открытие армяно-турецкой границы в какой-то мере изменит атмосферу во всем регионе, что позволит более эффективно решать проблемы регионального сотрудничества, А это в свою очередь создаст возможности для разрешения конфликтов. Полагаю, открытие границы должно быть желательным для Азербайджана.