Куда с “дорожной картой?

 спрашивает бывший представитель Верховного органа Армении АРФ Дашнакцутюн, в настоящее время руководитель Центра политического анализа “Акунк” Рубен Акопян  

 — АРФ Дашнакцутюн вышла из коалиции. Означает ли это, что сделан шаг, из-за разногласий вокруг которого Вы покинули ряды партии, так как считали, что в 2008 году Дашнакцутюн вместо того, чтобы вступать в коалицию, должна была создать третий полюс?  
 — Мое мнение не изменилось: АРФД – это та сила, которая после президентских выборов должна была и могла сформировать в оппозиционном поле новый политический полюс. Но я думаю, что и сейчас этот шаг окажет положительное воздействие на внутриполитическую ситуацию и политические процессы в Армении. С выходом АРФД из коалиции борьба между властью и оппозицией переместится в идейное русло и, тем самым, будет положено начало процессу уточнения политического поля. В конечном счете политическая борьба – это борьба идей, которая, к сожалению, у нас отсутствует.
 — Значит Вы считаете, что между Армянским национальным конгрессом и властями нет идейной борьбы?
 — Никогда не видел и сейчас не вижу идейную борьбу между этими силами. Если политическое поле оздоровится и произойдет объединение идей, то, я думаю, одним из основных защитников проводимого властями курса армяно-турецких отношений станет, пожалуй, АНК. Это не злорадство, а политическая реалия.
 — Как вы объясните то, что деятели АНК с большой оговоркой отреагировали на решение Дашнакцутюн, отметив, что эта партия еще должна завоевать право быть истинной оппозицией и что одного заявления о выходе из коалиции недостаточно. Ревность, наверное, не могла стать причиной подобного отношения, поскольку эти две силы имеют очень разный электорат.
 — А как вы думаете, они должны были стоя аплодировать, кричать “о, приветствуем!”, бросаться в объятия друг другу? Реакцию Конгресса я считаю нормальной. АНК, обладающий в последнее время монополией в оппозиционном поле, должен был отнестись к появлению новой силы, с политическим почерком которой он достаточно знаком, с определенной долей ревности. А вообще ответ на этот вопрос мы получим в ближайшее время. 
 — Какой, на Ваш взгляд, оппозицией будет АРФД, если являясь на протяжении 10 лет властной силой, она установила многочисленные связи? В этих условиях, наверное, исключено, чтобы Дашнакцутюн стала радикальной оппозицией. 
 — Не знаю, какой оппозицией будет Дашнакцутюн, но мне бы хотелось – и это является также велением времени, — чтобы АРФД стала настоящей оппозицией и полностью заняла то место, которое ей отведено. Я уверен, что от этого выиграет прежде всего наша государственность, наша политическая культура и, несомненно, сама Дашнакцутюн. Сегодня судьба Армении действительно решается внутри страны. Для того, чтобы сделать любой, а тем более радикальный шаг, власть должна иметь необходимый вотум доверия, который сейчас почти отсутствует. Я как-то сказал, что в Национальном Собрании 93-процентная властная коалиция – это нонсенс, тогда как вне парламента мы имеем прямо противоположную картину – превалируют оппозиционные настроения. Существование подобной коалиции неестественно, и она должна была развалиться.  
 — Поговорим о причинах, которые дали основание Дашнакцутюн принять такое решение. Насколько правильно в условиях, когда представитель Верховного органа Армении АРФД сообщает, что “дорожная карта” не содержит подробностей и деталей, а лишь излагает намерения, выступать против процесса, относительно которого пока неизвестно, что он из себя представляет и куда ведет.
 — Не думаю, что документ не имеет конкретики. Я придерживаюсь мнения, что подписание заявления министерствами иностранных дел Армении и Турции при посредничестве департамента по внешним делам Швейцарии, к сожалению, констатировало, что сегодня, как и в прошлом, официальная дипломатия нашей страны не имеет иммунитета против богатой ловушками, экспансионистской дипломатии Турции. Начинается серьезный процесс, авторами сценария которого являются Турция и Азербайджан. То, что “дорожная карта” не рассекречивается, уже дает повод для серьезной тревоги.
 — Вы как бывший дипломат считаете возможным рассекречивание такого документа на этапе продолжающихся переговоров?   
 — Если это рабочий процесс, то нет. Но я подчеркиваю, речь идет о подписанном документе. Если даже это протокол о намерениях, то и его нужно представить. Логика этого процесса, который продолжается уже год, подсказывает, что армяно-турецкие и армяно-азербайджанские вопросы находятся в одном пакете. Возможно, если завтра документ рассекретят, окажется, что о Нагорном Карабахе никаких упоминаний нет. Но мне кажется, ни для кого не секрет, что эти процессы будут осуществляться параллельно.
 — Кому сейчас Вы больше верите – руководителям Турции, которые утверждают, что происходящее вытекает из интересов Турции и Азербайджана, или президенту РА, который утверждает, что в отношениях с турками никогда не затрагивались темы Азербайджана и Карабаха?
 — Я верю логике этих процессов, а она железная. Турция хотела, чтобы сформировалось международное политическое и общественное мнение о том, что турки нашли язык с армянами, идут по пути урегулирования отношений, а потому им не нужно мешать. А в качестве помощи Турция ожидала только того, чтобы на международной арене перестали говорить о вопросе Геноцида. За этот год Турция смогла извлечь максимальную выгоду. 
 — Однако на заседании Совбеза Серж Саркисян сказал, что “на этот раз тема Геноцида стала предметом гораздо более интенсивного освещения, чем когда-либо раньше”.
 — Он многое может сказать. Но в чем, в конце концов, состоит логика подписания этого документа 22 апреля? Обама очень открыто и искренне сказал, что, пока армяне и турки прилагают усилия для улучшения своих отношений, он не хочет высказывать оставшееся неизменным свое мнение о Геноциде, чтобы не препятствовать этому процессу. И как бы ни уверяли наши власти, что переговоры проходят без предусловий, они не искренни. Очевидно, что подписание этого документа именно накануне 24 апреля было предусловием Турции.
 — Представитель Бюро АРФД и бывший министр ИД Армении заявили, что год назад Турция не имела морального права выражать мнение по вопросу Карабаха, а сегодня она его высказывает. На это член совета РПА Армен Ашотян возразил, что Турция всегда делала заявления относительно НКР – и 1-2 года назад, и 10 лет назад. Вы согласны с тем, что это действительно следствие футбольной дипломатии?
 — Нравственность, к сожалению, не является политической категорией, и данную проблему следует рассматривать не в этой плоскости. Факт то, что Турция никогда не скрывала своей позиции по проблеме Нагорного Карабаха. И премьер-министр Турции Эрдоган был искренен, когда говорил, что до тех пор, пока армянские войска не будут выведены с “оккупированных”, как он выразился, территорий, урегулирование отношений исключено. Это, по сути, предусловие, один изключевых пунктов турецкой дипломатии.