Прогресс действительно есть

признает неофициальный представитель Армянского национального конгресса
Арман Григорян   

— В ходе обсуждения в ПАСЕ  вопроса Армении чаще всего звучала мысль о том, что хотя процесс нормализации политической жизни не завершен, однако прогресс очевиден. Вам эта оценка не представляется спорной? 
 — Я не хочу спорить, поскольку трудно утверждать, что никакого прогресса нет. Если мы будем утверждать обратное, к нам перестанут относиться серьезно. Освобождение 30 политзаключенных – действительно прогресс. Другое дело, что такой прогресс недостаточен и не способствует окончательному решению вопроса политзаключенных, на чем настаиваем мы и ПАСЕ в резолюции 1677. Более того, даже вопрос находящихся в розыске лиц, который долгое время не обсуждался, в этой резолюции отражен. Нельзя не считать прогрессом и внесение изменений в законы, что было сделано до прошлой сессии ПАСЕ. Прогрессом можно считать не только решение всех вопросов и принятие на 100 процентов соответствующего нашим предпочтениям документа. В резолюции много недостатков, мы недовольны очень многими вещами. Но я опять повторяю: если мы будем отрицать прогресс, нас не будут не воспринимать всерьез. 
 — Как Вам кажется, достаточно ли отсутствия в резолюции указаний на какие-либо сроки и наличия лишь обещания продолжать мониторинг для того, чтобы сохранить  развернувшиеся в Армении процессы в центре внимания ПАСЕ?
 — Это, пожалуй, один из главных недостатков документа. Значительная часть усилий, которые я прилагал в Страсбурге, была направлена именно на указание какого-либо графика, окончательного срока. Изменение, которое сопредседатели предложили внести в резолюцию – следить за делами тех  политзаключенных, на которых амнистия не распространилась, направлено именно на это. Было бы очень хорошо, если бы график был указан, но нам не удалось этого добиться. Тем не менее, мне были даны многочисленные заверения в том, что отсутствие графика не означает забыть о проблеме, в чем мы должны скоро убедиться. Мне также объяснили, что до сих пор мониторингу в Армении подвергались в основном президентские выборы и их последствия. Остальные вопросы, также относящиеся к демократизации Армении или взятым ею обязательствам, например реформы в правовой системе, в органах полиции и т.д., находятся в запущенном состоянии. Кроме того, хоть это в резолюции и не указано, но нормальный мониторинг предполагает регулярные визиты и подготовку докладов содокладчиками. (Во время обсуждения резолюции руководитель армянской делегации в ПАСЕ Давид Арутюнян именно на этом основании высказался против предложении Заруи Постанджян, согласно которому до зимней сессии ПАСЕ содокладчики должны посетить Армению для подготовки доклада. “Конечно, следить за процессами в Армении важно”,- отметил г-н Арутюнян, выразив уверенность, что ПАСЕ выполнит свою миссию. – А.И.) То есть то, что предложено в приложении, должно быть осуществлено – до зимней сессии содокладчики приедут в Армению и подготовят доклад.   
 — Вы сказали о заверениях и объяснениях. Конкретизируйте, пожалуйста, на каком уровне были даны эти заверения.
 — Моя работа ограничивается в основном содокладчиками и комиссаром по правам человека Совета Европы. (Насколько нам известно, с комиссаром по правам человека СЕ Томасом Хаммарбергом представитель АНК встретился после его беседы с главой парламента Армении Овиком Абрамяном. – А.И.) И с Хаммарбергом, и с содокладчиками я поддерживаю постоянные контакты – иногда прямые, иногда через их представителей. Откровенно говоря, мне потребовалось время, чтобы понять, что это самый эффективный метод работы с ПАСЕ, поскольку Конгресс не имеет официального представителя в ПАСЕ.
 — В феврале делегат Литвы в ПАСЕ Эгидижюс Варейкис заявил, что армянская оппозиция работает плохо – “информация присылается в излишне большом объеме и загруженная подробностями. Вникать во все эти детали невозможно”.  
 — О недовольстве литовского делегата я узнал еще во время январской сессии. Тогда в Армении все, кому было не лень,  от имени оппозиции посылали в ПАСЕ материалы. Даже некоторые деятели АНК, независимо друг от друга, отправляли в Ассамблею одни и те же документы. Мне удалось упорядочить поток информации и установить контроль над ним.   
 — Сотрудничают ли в ПАСЕ Конгресс и партия “Наследие”? 
 — Иногда сотрудничаем. Были документы, которые мы подписали совместно, и я представил их содокладчикам и Комиссару по правам человека. Например, заявление о роспуске Группы по сбору фактов, составленное совместно Армянским национальным конгрессом и “Наследием”. На этот раз удалось сотрудничать с Заруи Постанджян, в результате чего появились приложения к резолюции. Так что сотрудничество есть, но я считаю его недостаточным. Мы должны быть хорошо проинформированы о действиях друг друга, чтобы лучше их координировать, ведь мы работаем с различными источниками и различными методами. Внепарламентская оппозиция не может работать так, как работает парламентская оппозиция, имеющая делегата в ПАСЕ. Я, например, не могу работать с депутатами так, как работает член Ассамблеи. Частично по этой причине для меня удобнее было работать с секретариатом, офисами Хаммарберга и содокладчиков. Но если работа с делегатами ПАСЕ активизируется, то этот перечень расширится, результативность работы повысится. И очень желательно, чтобы эта работа носила скоординированный, согласованный характер.