“Не смена власти, а смена системы”

       — На внеочередном митинге Армянского национального конгресса прозвучала мысль о том, что после объявления амнистии начался новый этап борьбы. Вы разделяете эту точку зрения?
       — Хорошо, что в Армении есть борьба. Но я хочу коснуться предложенной АНК платформы, вокруг которой должны объединиться оппозиционеры. Это предложение было выдвинуто до президентских выборов и означает, что если шесть кандидатов в президенты объединятся, то я на два года стану президентом. Изначально невыполнимое условие. Я не представляю, чтобы Арташес Гегамян, Вазген Манукян, партия Дашнакцутюн объединились вокруг президентства Левона Тер-Петросяна. Каждый из 12 пунктов по отдельности приемлем: для одного – 10 пунктов, для другого – 8, для третьего – все 12. Однако доверия нет. У меня свое представление об оппозиционности: если ты оппозиционер и твоим первоочередным предложением является не смена системы, которая влючает в себя также изменение Конституции, то остальные пункты, касающиеся решения внутриполитических проблем, можно увеличить на 10-20 пунктов. Я скажу так: пока рядом с требованием об отставке Сержа Саркисяна не будет требований о роспуске Национального Собрания, об отставках министров… Я становлюсь более оппозиционным? Для меня оппозиционерами являются те, кто своей каждодневной работой участвует в смене авторитарной системы в Армении не посредством политических решений. В предложениях должен быть четко указан срок до или после смены власти, в течение которого Конституция будет изменена. С остальными политическими решения я и многие другие можем не соглашаться, но для смены системы нужно, как в 1988 году, объединиться. Тогда народ объединился не для того, чтобы первого секретаря ЦК Карена Демирчяна сменить Суреном Арутюняном, а чтобы трансформироваться вокруг карабахской проблемы. И возникла проблема смены системы. Как только система сменилась, сразу возникли националисты, социалисты и т.д. В этом состояло богатство.
       — Вы считаете, что первый президент и многие другие лидеры АНК не искренни в своих заявлениях?
       Я полностью согласен с формулировкой, в частности потому, что не говорится, что в предыдущей жизни мы заложили основу этой варварской системы. Мы осознали и придем менять систему. Для этого мы изменим Основной закон, а заодно станем более “патриотичными” в вопросе Карабаха. Это слово я взял в кавычки, поскольку патриотизм не имеет критериев. На мой взгляд, это создание страны посредством нормальной каждодневной работы, а не с помощью заявлений о том, кто вернет меньше территорий вокруг Карабаха. В конце концов, нам нужно понять одно: в зависимости от того, станет Армения нормальным государством или нет, можно будет говорить о том, какую часть освобожденных территорий – большую или меньшую – мы сдадим или сохраним полностью. В противном случае если, сидя за столом “Большой восьмерки”, вдруг решит продать Армению за 500 млн евро, а интересы РФ будут обусловлены азербайджанской нефтью и Турцией, то решения Армении навяжут. Тем более той Армении, чье руководство не имеет отношения к народу и чья система государственного управления не приводит к объединению государственной и оппозиционной частей народа. Как такая страна будет защищать Карабах?   
       — Согласно резолюции 1677 ПАСЕ, наша страна будет продолжать оставаться в поле мониторинга. Что, на Ваш взгляд, это означает и что в действительности дала нам эта резолюция?
       — Пусть никто не думает, что ПАСЕ прямо заявит: нас устраивает, чтобы выборы проходили таким образом, чтобы вы убивали друг друга и, тем самым, давали нам возможность вмешиваться, чтобы в противостоянии Азербайджан-Армения вы были слабым звеном и давали нам возможность решать проблемы. Станьте сильнее и сами пользуйтесь этими возможностями. Выборы в совет старейшин Еревана ослабили нас еще больше. И теперь мы должны продолжать подвергаться мониторингу. Если не будет ничего другого, то в качестве козыря будут использовать вопрос “А1+” – Европейский суд принял решение, а мы его не выполнили. К европейским структурам я отношусь как к источнику политических мессиджей. Предположим, ПАСЕ выразила удовлетворение амнистией и решила, что мы больше не остаемся под мониторингом. Изменится ли ситуация в Армении? Будем ли мы чувствовать себя защищенными? Станет ли власть служить народу? Мы останемся под мониторингом столько, сколько нужно европейцам для решения в Закавказье интересующих их вопросов. Пока интересы РФ противоречат их интересам. Но первая ласточка – РФ-Азербайджан – уже появилась. Если в какой-то момент интересы совпадут, то Армении навяжут варианты. Если внутреннее сопротивление окажется очень сильным, и из политического объекта мы превратимся в политический субъект, то мы выиграем.
       — Говорят, ожидается горячее политическое лето. Угрожает ли Армении в этот период реальная опасность? 
       — Противоречия РФ с частью европейских стран сведены к минимуму. Если интересы РФ, страны, руководствующейся самыми циничными интересами, совпадут с интересами самой честной страны, то этим летом могут произойти процессы, представляющие реальную угрозу для нашей страны. Во всяком случае этого хотят все.   
       — Может ли мощное внутреннее движение заставить власти не подписывать судьбоносные документы? 
       — Если внешние интересы совпадут с интересами власти, то  дадут“добро”, усмирят силой. Для меня существует только один вариант: перейти от решения вопросов отдельных личностей ко всеобщей цели и объединению народа. Имею в виду выдвинуть такое предложение о сотрудничестве, чтобы полиция перестала избивать демонстрантов, чтобы начальник отдела уголовного рощзыска не рассуждал так: если эти придут, то снимут меня с работы, значит мне нужно бороться, чтобы они не пришли. В этом случае движение станет сильнее, к нему присоединятся даже многие представители властной системы, а смена власти получит второстепенное значение, как в 1990-ом смена власти стала следствием смены системы. К сожалению, система изменилась только внешне.