Страна не может быть “журналистской” или “полицейской”

      На состоявшемся в марте этого года парламентском брифинге политические силы, как будто сговорившись, подвергли критике средства массовой информации. Недовольство журналистами выразила как оппозиция в лице фракции “Наследие”, так и властная коалиция в лице Республиканской партии Армении. Представители этих двух сил выступили с нелицеприятными высказываниями в адрес СМИ. Так, член фракции “Наследие” Лариса Алавердян заявила: “Я не знала, что армянские письмена будут использоваться в подобных целях”. А лидер фракции РПА Галуст Саакян потребовал: “Надо выяснять не то, является ли армянская пресса свободной или нет, а пресса ли она вообще”. И потом добавил: “Сегодня наша пресса занимается чем угодно, кроме публицистики и предоставления информации. Любая информация комментируется журналистом”. В том, что происходит в последнее время –ограничение доступа журналистов в Национальное Собрание, разработка проекта закона о СМИ, ужесточение статьи Уголовного кодекса о клевете – заинтересованы многие. Вчера мы побеседовали по телефону с лидером фракции РПА Галустом Саакяном, которому напомнили о его предыдущих жестких заявлениях в адрес СМИ и журналистов. Продолжает ли г-н Саакян придерживаться этого мнения и какова степень его участия в последних ужесточениях в отношении СМИ?- поинтересовались мы у депутата-республиканца. “Если речь идет о законе, то никакого отношения к нему я не имею. Кроме того, я не считаю, что журналистское поле можно усовершенствовать ужесточениями. Я сторонник предоставления этому полю более широких возможностей. Если речь идет об изменении порядка аккредитации журналистов в Национальном Собрании, то эти изменения парламент ввел в соответствии со своим Регламентом. Наша фракция принимала участие в разработке нового порядка. Согласно закону “О прессе”, журналистам разрешено присутствовать при проведении массовых мероприятий или на заседании комиссии. Что касается ежедневного прихода в парламент, то это предполагает дополнительное рабочее место для журналиста. Но ведь в любом другом институте журналисты не имеют такого свободного доступа”. Так ведь именно этим – свободой и относительной либеральностью – парламент выгодно отличался от других институтов, заметили мы. Сейчас же законодательный орган превратится в очередное “закрытое учреждение”. Галуст Саакян не согласился с этой точкой зрения: “А вам кажется, что когда заседания не проводятся, журналисты должны бродить по коридорам Национального Собрания?  (В порядке реплики заметим, что мы не бродим, а работаем, добываем информацию. – М.Е.) Если им нужно взять интервью у депутата, пусть депутат пригласит. В шутку скажу, что нельзя допускать, чтобы страна становилась, скажем, полицейской, журналистской. Страна должна быть демократичной”. А разве можно утверждать демократию с помощью вышеприведенных изменений? – спросили мы г-на Саакяна. “А разве утверждать демократию должны журналисты?” – ответил он вопросом на вопрос.            
      В заключение мы попросили нашего собеседника предсказать, как сложатся отношения журналистов с депутатами и политическими деятелями в результате всех этих нововведений. “Никаких изменений – ни положительных, ни отрицательных – не будет. Любой журналист сможет общаться с депутатом независимо от того, находится тот в парламенте или за его пределами”. На вопрос, “для чего в таком случае был изменен порядок аккредитации?”, Галуст Саакян заявил: “Если вы так хотите, можно предложить, чтобы депутаты не приходили в Национальное Собрание. Пусть приходят только журналисты”.