считает независимый депутат парламента Нагорно-Карабахской Республики Гегам Багдасарян
— Что означает распространенное накануне, после долгого молчания, заявление парламента НКР?
— Наверное, то, что в Карабахе начали понимать – молчать больше нельзя. Наверное то, что люди начали ощущать влияние плохих политических условий, туманной атмосферы на собственные политические суставы, и эта ноющая политическая суставная боль становится невыносимой. Наверное то, что карабахцы, наконец, начали чувствовать опасность.
— Почему именно сейчас? В результате каких обсуждений появилось это заявление?
— Откровенно говоря, я не знаком с кухней появления этого документа. О нем я узнал во время заседания, на котором высказал свое мнение и воздержался от голосования. Все остальные проголосовали “за”, хотя были высказаны различные мнения. Почему заявление появилось именно сейчас? Предполагаю, что толчком послужили слухи, появившиеся после мюнхенской встречи президентов Армении и Азербайджана либо плохие ожидания от предстоящего в начале декабря в Афинах заедания Совета министров ОБСЕ. Не исключаю также, что это самостоятельный шаг.
— А почему вы воздержались от голосования?
— Я не проголосовал “против”, поскольку сам неоднократно критиковал карабахскую сторону за пассивную выжидательную позицию и считаю, что давно пора вести самостоятельную политику, осуществлять собственные шаги. А это был именно шаг, неважно, плохой или хороший. Не проголосовал “за”, так как не нахожу этот текст серьезным и осмысленным и считаю, что можно было выступить с более принципиальным, жестким заявлением и четко изложить свою позицию. На мой взгляд, это не шаг, а заявление о возможности осуществления шага, что, на мой взгляд, лишено смысла. В конце концов, что означает следующая мысль: “Национальное Собрание НКР, учитывая волю народа Арцаха, оставляет за собой право выступать с адекватными инициативами”? Право у нас никто не отнимал. Тогда какой смысл констатировать наше неиспользуемое право. Тем не менее, я рад, что мы сделали шаг, сдвинулись с места.
— На Ваш взгляд, какую позицию следовало представить в заявлении?
— Я думаю, нам нужно было использовать удобный повод и заявить на весь мир, что мы не собираемся брать на себя ответственность за достигнутые без нашего участия договоренности вокруг вопроса о нашей судьбе и никого не уполномочивали представлять наши интересы в переговорном процессе. После этого мы должны были обратиться к миру с предложением признать наше независимое государство, не увязывая этот вопрос с переговорным процессом. Руководители внешнеполитической сферы Карабаха почти ничего не сделали в направлении международного признания нового независимого государства. Было большой ошибкой ставить признание независимости НКР в зависимость от переговорного процесса. Сочетание этих двух направлений с акцентом на признании независимости было бы гораздо эффективнее. В свое время один из наших бывших министров иностранных дел заявил, что если так будет продолжаться, то НКР вынуждена будет обратиться к миру с просьбой о признании. А недавно эту мысль повторил один из наших политических деятелей. На заседании Национального Собрания я напомнил о том, что 10 декабря 1991 г., во время референдума о независимости, наше население проголосовало за независимость без предусловий, тем самым дав властям наказ сделать все для международного признания страны. Но власти по сей день ничего не сделали для решения этого вопроса. И в конце концов, сколько можно обуславливать нашу деятельность поведением Азербайджана.
— А после признания переговорный процесс не утратит смысл?
— Отнюдь, поскольку в повестке останутся все вопросы – границы, беженцы и т.д. Просто в этом случае мы выступим в качестве полноправной стороны переговоров, в качестве полноценного государства. И возьмем на себя ответственность за все. В этом случае степень ответственности будет выше, чем сейчас, когда непонятно, есть мы или нет, участвуем или нет, несем ответственность или нет. Благодаря признанию мы повысим нашу ответственность.