говорит председатель Степанакертского пресс-клуба Гегам Багдасарян
— 7 мая Вы обратились к руководителям СМИ и журналистских организаций Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана с призывом начиная с 12 мая прекратить пропагандистскую войну и «враждебные действия» между сторонами конфликта. В чем смысл Вашей инициативы по заключению перемирия в информационном поле?
— Содействие реальному урегулированию, а более конкретно – нейтрализация угрозы войны. К появляющимся время от времени разговорам о хорошем или «золотом» шансе в переговорном процессе я всегда отношусь с иронией и вот почему. Есть два критерия, которые являются для меня лакмусовой бумажкой в вопросе оценки степени серьезности переговорных усилий: первый – участие карабахской стороны, второй – прекращение информационной войны. И пока Карабах не участвует в переговорах, я не могу относиться к ним серьезно. Все знают, что одними из основных исполнителей договоренностей должны быть мы, а потому если нас не вовлекут в этот процесс, то надежды на его реализацию не будет. Но в этом смысле я куда большее значение придаю второму критерию – информационной войне. Пока информационная война продолжается, говорить о переговорах и компромиссах бессмысленно. Во время артподготовки компромисс не достигается, а информационная война и есть такая подготовка. Вот почему моя инициатива была адресована именно информационному полю.
— И какой результат имел Ваш призыв?
— Активные обсуждения прошли в частности в интернете, отклики и мнения были самые разные. Я в основном доволен результатами, они в целом соответствовали моим ожиданиям. Я, конечно, не настолько наивен, чтобы думать, будто одним заявлением можно положить конец информационной войне. Разумеется, я понимал, что в этой войне СМИ – «передатчики», а не «заказчики» войны. Понимал также, что в различных сегментах информационного поля различное положение. Призыв просто был поводом и стимулом для размышлений. Я не питал иллюзий относительно того, что к этой инициативе сразу присоединятся многочисленные СМИ. Есть ряд газет и журналов, которые не участвовали в информационной войне и ее провоцировании. Проще говоря, я хотел, чтобы мы на минуту остановились и подумали о мире. В совокупности эти минуты составили бы большой отрезок времени. Если заявление заставило моих коллег выделить эту минуту, то я уже удовлетворен.
— Тем не менее, какие были высказаны мнения, суждения или даже критика?
— В откликах азербайджанской стороны (с ними можно ознакомиться на сайте https://karabakh.kavkaz-uzel.ru/articles/168685/– Н.М.) превалировало мнение о том, что в нынешних условиях неурегулированности конфликта азербайджанская пресса не может обходить эти острые углы. Для меня это странно по двум причинам. Во-первых, неужели не обходить острые углы значит ругать оппонента? Во-вторых, я предлагал создать благоприятный фон именно для урегулирования, для содействия переговорному процессу. В откликах армянской стороны выражается опасение по двум поводам. Один касается того, что мы тем самым демонстрируем нашу слабость. Для меня это абсолютно неприемлемо, поскольку, во-первых, здоровые идеи предлагает сильный, во-вторых, если мы отводим наших снайперов с передней линии и жалуемся, что азербайджанцы не идут на такой шаг, то неужели информационное перемирие для нас опаснее? С армянской стороны также выражалась мысль о том, что в моем призыве стороны конфликта уравнены, между тем их «вклад» в иформационную войну различен. Но я же не мог выступить с объединяющим призывом, обвиняя при этом одну из сторон или подчеркивая ее более «тяжкую вину» (тем более, что никто ангельской невинностью не отличается, да это было бы и невозможно). Это значило бы поставить крест на инициативе. В конце концов цель состояла в том, чтобы мы проявили уважение друг к другу и думали о будущем без обвинений. Что касается различного «вклада» сторон, то, что говорить, это так. Информационную войну по классическим правилам ведет только Азербайджан. Армения долгое время не участвовала, но вынуждена была постепенно втянуться, правда, лениво, через день. Хотя должен с болью отметить, что некоторые СМИ с удовольствием начали специализироваться в этом вопросе и не без успеха. Карабахская сторона как преимущественно не участвовала в этом, так и продолжает оставаться в стороне. Иногда, выходя из состоянии дремы и уставая от безделья, она отвечает на ту или иную провокацию. В Карабахе в определенном смысле это осознанная лень, а также проявление недостатка профессионализма. У нас ко всему относятся гораздо серьезнее, в данном случае или воюют по-настоящему, или не воюют. По сути, я даже не считаю, что мы должны вести информационную войну, но проводить умную и последовательную информационную политику обязаны. Это то, что мы не делаем. Так или иначе, я рад, что, безотносительно ко всему, из Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха поступили также здоровые отклики и слова поддержки.
— Что дала инициатива в плане указанного Вами критерия – участия карабахской стороны?
— Инициатива могла привести к очень серьезному результату, но в условиях пребывания Карабаха в состоянии тотальной дремы эта возможность не была использована. Наши время от времени, причем во время приезда сопредседателей в Степанакерт, заявляют, что без участия карабахской стороны переговорный процесс не может быть результативным. И все. Затем ждут следующего визита, чтобы повторить то же самое. Это означает только одно – ждать у моря погоды. Между тем для того, чтобы стать стороной, необходимо предпринимать шаги, напоминать о своем существовании, представлять посредникам и всем остальным инициативы и новые идеи. Карабахская сторона не воспользовалась моей инициативой. Например, можно было бы на уровне МИД обратиться к сопредседателям Минской группы, предложив отреагировать и дать оценку этой инициативе.