\»В следующий раз, возможно, по инициативе России…\»

В результате неудавшегося урегулирования армяно-турецких отношений произошел разрыв как в отношениях Армения-Диаспора, так и в отношениях Турция-Азербайджан. Однако эти отношения можно восстановить, считает директор Музея-института Геноцида армян Айк Демоян    

 — Г-н Демоян, скоро исполнится год со дня обнародования парафированных армяно-турецких протоколов. В ходе обсуждения протоколов с политическими партиями президент Армении Серж Саргсян заявил, что, независимо от исхода этого процесса, мы выйдем из него более сильными. Как Вы думаете, насколько сильной вышла Армения из этого сорванного процесса?   

— Во-первых, констатируйте, что процесс был сорван только по вине Турции. Что касается усиления, то здесь я бы использовал другое подходящее выражение – стали более опытными. В конце концов, это этот процесс был экзаменом, а раз так, то необходимо дать оценку работе армянской дипломатии. Но сперва я бы хотел отметить следующее. Очень важное значение имел тот факт, что в армянском обществе состоялось серьезное обсуждение определенного вопроса. Была выражена озабоченность, были выдвинуты обвинения, которые касались в основном двух вопросов. Во-первых, рассмотрение нагорно-карабахской проблемы в качестве предусловия. Как мы убедились, это было не так. Второй вопрос, по которому была выражена тревога, касался препятствования процессу международного признания Геноцида армян. И опять-таки в течение года мы убедились, что эти тревоги, которые не были беспочвенными, не оправдались. И принятие комиссией Конгресса США резолюции по Геноциду, и решение парламента Швеции свидетельствуют о том, что армяно-турецкие протоколы не имели серьезных негативных последствий для процесса международного признания Геноцида армян. Что касается армянской дипломатии, то я думаю, что она проделала хорошую работу, правда, с определенными оговорками. Мы впервые осуществили комбинационные шаги, которые были неожиданностью для турецкой стороны. Одним из таких шагов стало, например, решение Конституционного суда. В любом случае мы извлекли уроки из процесса и стали более опытными.    

— По мнению некоторых экспертов, в процессе нормализации армяно-турецких отношений самой большой выгодой для Армении стало то, что в отношениях между Турцией и Азербайджаном был вбит клин. Однако, как показали последние события, Турция установила еще более тесные отношения с младшим братом. Ярким примером этого может служить подписанный на днях договор о стратегическом партнерестве между Турцией и Азербайджаном.   

— Этот договор пока не опубликован, поэтому неизвестно, предполагает ли он оказание Азербайджану прямой военной помощи в случае начала войны против НКР. Если в тексте договора ничего этого нет, то такой пункт может содержаться в приложенном к договору каком-либо секретном протоколе. Я не хочу строить предположения, однако в данном случае Турция должна учитывать одну важную реалию: Армения является членом ОДКБ, а это означает, что Турция может оказать военную помощь Азербайджану только воздушным путем, поскольку любое посягательство на сухопутные границы Армении, согласно действующему договору, приведет к вмешательству ОДКБ. Между тем резкий ответ на такую попытку Турции был дан еще 22 мая 1992 г., когда маршал Евгений Шапошников заявил, что вторжение любой третьей стороны в зону карабахского конфликта чревато угрозой третьей мировой войны. Я думаю, что договор о турецко-азербайджанском стратегическом прартнерстве имеет также целью оказать психологическое давление и передать армянской стороне определенные мессиджи. Я думаю, пока не состоялось заседание ОДКБ, необходимо уточнить в документах акценты, связанные с предоставляемыми Армении гарантиями безопасности.     

— Как Вы думаете, какое воздействие на турецко-американские отношения имел срыв процесса урегулирования турецко-армянских отношений? 

— Турция уже несколько раз не оправдывала ожиданий американской стороны. Во-первых, отказ во вторжении с северной части своей сухопутной территории в ходе иракской войны, затем вопрос прохождения судов во время грузино-осетинской войны, после этого заключение договора Иран-Бразилия-Турция относительно ядерного топлива и, конечно, провал американского проекта урегулирования армяно-турецких отношений. Все это стало серьезным стимулом для США понять, что если раньше все можно было решать в Вашингтоне и навязывать Анкаре, то сейчас Анкара уже может проявлять оппозиционность. Я думаю, США сделают серьезные выводы из этого.    

— А как, на Ваш взгляд, могут проявиться эти выводы? Приведут ли они к признанию Соединенными Штатами Геноцида армян?

— Не исключено. В любом случае США никогда не откажутся от армянского фактора, поскольку это дополнительный и важный рычаг против Турции. Отмечу, однако, что для оказания давления на Турцию Соединенные Штаты имеют многие другие, более мощные рычаги – начиная с сокращения квот экспорта турецких товаров, прекращения предоставления вооружения и кончая выдвижением Турции старых, но не устаревающих вопросов – например, реактивации, условно говоря, Севрского синдрома. И здесь речь идет не только о Севрском договоре. В этом случае может быть поставлен вопрос расчленения Турции, поскольку США не позволят, чтобы усилившееся с их же помощью государство отклонилось от их курса и попыталось примкнуть к противопоставляющимся США политическим силам, в частности к России. Во всяком случае публикация деталей последнего телефонного разговора Обама-Эрдоган показывает, что США уже беспокоит поведение Турции.   

— А какое воздействие на армяно-турецкие отношения может иметь российско-турецкое сближение?

— Мы должны сделать вывод из того факта, что Соединенные Штаты как сверхдержава не смогли оказать необходимого влияния на своего союзника. Отсюда следует другой вывод: вероятность следующей возможной инициативы урегулирования армяно-турецких отношений нужно видеть в турецко-российском контексте.