Монолог с Китайской стеной

Такое сравнение привела депутат парламентской фракции АРФ Дашнакцутюн Лилит Галстян, говоря о попытках установить диалог с властями

— 23 октября Вы присутствовали на концерте-митинге, организованном в сквере перед консерваторией в защиту Техута. Мэрия Еревана предложила для проведения этой акции другое место. А работники расположенного в сквере кафе, сославшись на телефонный звонок, отказали руководителям мероприятия концерта в возможности использовать электроэнергию.     

— Знакомый почерк. Если бы власть была уверена, что ей удалось утвердить в обществе социальную справедливость и добиться консолидации, то у нее не должно было быть проблем. Власти явно не хватает смелости, коме того она не готова к разговору с народом. Власти настолько примитивны и смешны, что даже площадь перед оперным театром превратили в цыганский балаган и продолжают заполнять ее чем только возможно – начиная с продавцов леденцами и кончая теннисными столами, лишь бы здесь не проводились массовые мероприятия. Остается только решеткой оградить оперу от народа. Меня в первую очередь волнует дискредитированное положение площади перед оперным театром, где на фоне прыгающих на батуте детей, сдаваемых в аренду велосипедов и детских надувных бассейнчиков памятники Туманяна и Спендиаряна просто уменьшились. А сейчас еще торговые павильоны установили. Это настоящий цирк, балаган. Создали атмосферу бродяжничества, тогда как здание оперы –  национальная ценность, культурный памятник, который должен иметь соответствующую среду. Создание для оппозиции подобных барьеров равносильно эффекту загражденной реки. Сколько можно перекрывать русло реки стеной? В один прекрасный день она проложит себе дорогу. То, что происходит в Армении, имеет более серьезное и цивилизованное решение: быть по-настоящему демократичным, социальным и правовым государством. Проблемы постепенно углубляются, и хотя у реки есть берега, однако, оставаясь долго в одном состоянии, река превращается в болото. Я иногда сочувствую тем, кто входит во власть – они возложили на себя обязанность и ответственность за создание демократической власти, но у них совсем другая ценностная система, другое политическое восприятие и общественное осознание. Они иначе и не могут: их ценности – это насилие, несоблюдение законов и клановое руководство. 

— В осуществляющемся сегодня конкурсном процессе по лицензированию каналов связи мы становимся очевидцами, с одной стороны, предоставления без конкуренции лицензий на республиканское вещание двум относительно свободным телекомпаниям – «Еркир медиа» и «Кентрон», с другой – проявления конкуренции только в двух конкурсах, в одном из которых участвует «А1+». И опять возникает тот же вопрос: неужели власть настолько слаба, что не может вынести наличия в стране не подвергающегося контролю свободного слова?  

— Власть не только слаба, она еще страдает политической близорукостью. Мы – страна, руководствующаяся из одной точки, одной кнопкой. И политическое большинство – это проявление всей этой иерархии. Примерно два месяца назад нам буквально навязали новую редакцию закона «О телевидении и радио». В обществе это вызвало возмущение, со стороны специалистов последовали многочисленные жалобы, фракции Дашнакцутюн и «Наследие» представили несколько десятков предложений. Наша основная тревога была вызвана тем, с чем мы сегодня столкнулись. Уже создана рабочая группа, которая должна устранить все недостатки и упущения. А почему об этом не подумали тогда? Все жалобы звучали как глас вопиющего в пустыне. Недавно я сформулировала для себя следующую мысль:  диалог с властями превратился в монолог с Китайской стеной. Я часто думаю о том, что проблемы не решаются не только потому, что власти не хотят, а потому, что не могут, не способны проявить политическую волю. Они не имеют никакого отношения к продекларированным демократическим ценностям, а свобода слова – это ключевая демократическая ценность. Мы требуем от власти диалога, единомыслия и социальной солидарности. Но я опять повторяю: это не их ценности.     

— Но разве диалог с властями всегда превращается в «монолог с Китайской стеной»? Примером обратного является вызвавшая протест со стороны общества другая инициатива – внесение изменений в закон «О языке и общем образовании». То, что было представлено в апреле, и то, что вошло в повестку последнего четырехдневного заседания – две разные вещи.

— Когда сегодня я подходила к зданию парламента, то опять увидела там группу «Мы против иноязычных школ», составляющую качественное меньшинство армянского народа. Прилагая последние усилия, они пытаются сохранить в независимой Республике Армения родной язык – армянский, представляющий собой зафиксированную Конституцией ценность. Да, законопроект превратился в мутанта. Представленные министром образования и науки первоначальная идея и даже обоснование закона сегодня не имеют отношения к этому проекту. Тогда возникает вопрос: почему он остается в повестке, если будет обслуживать не основной национальный интерес – укрепление и становление национальной школы, а данное одному предпринимателю обещание – открыть международную школу в Дилижане? Пообещали и теперь не знают, что делать.

Однако моя мысль о о монологе с Китайской стеной касается также градостроительных проблем в Ереване. В 2008 г. в Национальном Собрании состоялись слушания, заинтересованный разговор. Правда, я знаю, что власть осуществляют прагматики и циники, а политику двигают вперед романтики (я вижу себя во втором лагере). В ходе этих слушаний акценты тревог и проблем были расставлены настолько правильно, что мне показалось, что мы добьемся прогресса. В конце концов это наша страна, она принадлежит всем нам. Это не временная площадка, с которой каждый может стащить то, что хочет. Но психология, которой сегодня руководствуется власть, свидетельствует о том, что она не несет временной ответственности за то, что растаскивается. А вообще экология – это проблема цивилизованного государства. Однако мы так далеки от политической цивилизации, что плевать хотели на экологию. Каждый сантиметр нашей родины они видят как забетонированную стройплощадку. Хорошо, что в Армении еще есть люди (проявление гражданства я вижу, в частности, в рядах молодежи), которые знают, что хозяином города становятся не по заявлению мэра. У них есть чувство настоящего хозяина, которое проявляется не в виде лозунгов в рамках праздника Эребуни-Ереван, а реально.