Тер-Петросян о диалоге. 1 марта 2008 года

Подробности одной не получившей огласки пресс-конференции  

После митинга 31 мая, когда лидер Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян заявил о готовности к диалогу с властями, прозвучало много критических высказываний о том, что в его лозунгах и акцентах произошли кардинальные изменения. Между тем как журналист, присутствовавший на пресс-конференции, которая состоялась в особняке Левона Тер-Петросяна после событий 1 марта 2008 г. на площади Свободы, могу засвидетельствовать, что он даже в этот день не исключил возможность диалога. Пожалуй, стоит напомнить даже о том, в каких условиях проходила эта пресс-конференция, когда на улице дежурили какие-то вооруженные люди, которые в течение достаточно длительного времени никому, в том числе журналистам, не разрешали войти в дом.  

Итак, на этой пресс-конференции, осветить которую мы не получили возможность, так как поздно вечером было объявлено чрезвычайное положение, длившееся 20 дней, корреспондент «Аравота» задал Тер-Петросяну следующие вопросы, ответы на которые приводим по сохранившейся записи.   

— Вопрос может показаться преждевременным, но в минувшие дни многие деятели и организации предлагали свои услуги в качестве посредников для предотвращения конфронтации, предлагали также повестку переговоров. Считаете ли Вы исчерпанными возможности для диалога после произошедшего?

— Именно на эту тему я собирался выступить на сегодняшнем митинге. Если вы были внимательны, то в течение этих трех дней я каждый день представлял нашему народу новую тему, так сказать, в концептуальном плане. Сегодняшняя моя тема была посвящена этим разговорам о посредничестве или переговорах между властью и оппозицией. Поскольку не удалось сказать об этом там, то я сейчас прочту эту лекцию, это выступление для вас. Значит так. Окружение Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна уже неделю распространяет слухи сперва на уровне улицы, толпы о том, что они ведут со мной серьезные переговоры. Об этом они сказали некоторым послам Евросоюза, и эти послы попросили меня подтвердить или опровергнуть это. И я даже один раз на митинге опроверг, сказал, нет такого. Слухи поступают с разных сторон, но никакого предложения о переговорах я от Роберта Кочаряна не получал. Это не значит, что если бы получил, то принял бы. Но только после получения такого предложения я мог решить, принимаю это предложение или нет. Или если принимаю, то на каких условиях я буду разговаривать. В качестве одного очевидного условия было понятно, что в случае любого решения, если бы я пошел на переговоры, то только при одном условии: до переговоров все арестованные должны быть освобождены. Это было моим единственным условием. Все остальное было предметом переговоров – все остальные вопросы. Я не могу вести переговоры с человеком, который сегодня задержал моих товарищей. Но этого не было. Никакого официального предложения ни мне, ни кому-либо из моих товарищей не было сделано.  Распространяли другие слухи: якобы со мной не удается, но с друзьями из моего окружения, с известными людьми из штаба имеются какие-то сепаратистские отношения, и некоторые из них уже даже согласились занять посты в правительстве Сержа Саргсяна. Это, я утверждаю, было направлено на то, чтобы скомпрометировать нас в глазах народа и погасить народную волну. Такие разговоры должны были дискредитировать. То есть мы были бы причислены к людям, подобным Артуру Багдасаряну. Но обидно то, что то же самое они сказали и зарубежным партнерам, дипломатам. Скажу больше. Позавчера Путин имел телефонный разговор с Робертом Кочаряном. И Кочарян сказал два слова: насилие исключено, никакого насилия не будет. Путин тоже предупредил, что насилие недопустимо. Это были первые слова. И Роберт Кочарян сказал президенту России Путину: я сейчас веду серьезные переговоры с Левоном Тер-Петросяном… И такую вещь президент РА мог сказать, даже не постеснявшись, не побоявшись, что ложь может раскрыться.     

— Сейчас уже все, диалог больше не возможен?

— Не знаю. Политика не такая вещь. Может возникнуть новая ситуация, новое требование. Политика – искусство компромисса.  

P.S. Обращаем внимание на слова о вовлеченности послов ЕС в заочный диалог между властью и оппозицией. Учитывая этот прецедент, нельзя исключать, что послы и сейчас осуществляют посредническую миссию.