\»Нам осталось надеяться только на Тизбон и Рим\»

Председатель входящей в состав Армянского национального конгресса Консервативной партии Микаел Айрапетян не связывает надежд с диалогом

 — Нормально ли то, что Армянский национальный конгресс, который в свое время называл власти «татаро-монголами» и бандократией, сегодня сел с ними за стол переговоров для обсуждения вопросов их отставки или проведения внеочередных выборов? И это в том случае, когда сегодняшние власть имущие сохранили свои кресла ценой жертв 1 марта и политических репрессий в отношении представителей того же АНК.

— Вести диалог можно даже с террористами, даже с фашистскими режимами, что, как мы видим, происходит. Просто я ожидаю положительных результатов, поэтому меня этот вопрос интересует очень мало. 

— Вы не ожидаете результатов, учитывая качество властей или недостаточный ресурс АНК и общества, с помощью которого они должны были заставить власти принять то или иное решение?  

— Я имею в виду качество армянской политической элиты вообще. Армянская политическая элита довольно некачественна. 

— Вы хотите сказать, что вообще не следовало иниицировать диалог?

— Конечно следовало, потому что альтернатива диалогу война – между разными народами или различными частями одного и того же народа. Но не дай Бог, если в нашей стране начнется гражданская война.

— Единственным поводом для начала диалога, как утверждает конгресс, это смена власти без потрясений, посредством внеочередных парламентских и президентских выборов. АНК называет это альтернативой «арабским веснам» или арабскому сценарию. Как Вы думаете, можно ли посредством «бархатной революции» или без потрясений заставить правящий режим уйти? 

— Этот вопрос требует глубокого анализа. Во-первых, почему арабский сценарий? Почему, говоря о переворотах или «бархатных революциях», мы не ссылаемся на страну с христианскими или западными цивилизационными традициями? Для нас более свежим и близким примером является Грузия. Почему в нашем подсознании сидят арабские революции? Я думаю, причина в том, что арабский сценарий склоняет нас в антизападную сторону, поэтому мы постоянно ссылаемся на «арабские сценарии». Грузинский и украинский сценарии нам намного ближе, но они имеют определенную антироссийскую направленность, потому мы и пытаемся их забыть, хотя и Грузия и Украина нам ближе не только в геополитическом, но и в цивилизационном плане.     

— Вы думаете, что пример «арабской весны» приводится подсознательно, или, тем не менее, осознанно?  

— Дай Бог, чтобы это было подсознательно. Если это делается осознанно, то мы имеем дело с крупным обманом, ложью. Что касается второй части вашего предыдущего вопроса, то если эту власть привел не народ, то и прогнать ее тоже должен не народ. Эту власть прогонит тот, кто ее привел. Только дай Бог, чтобы тот, кто привел эту власть, прогнав ее, уже не имел сил в очередной раз навязать власть Армении. Пусть наш народ сам выберет свою власть.  

— Вы верите в такую перспективу? Ведь традиционно тот, кто «прогоняет» власть, тот и диктует правила игры.   

— Это не так. На постсоветском пространстве современная Россия, например, способна на многое – прогонять, заставлять уходить, причинять зло, разваливать… Но если она не достигнет договоренностей с другими силовыми центрами, то не сможет привести. А в нашем случае, особенно последние два тысячелетия, именно так и было. Наши цари получали корону в Тизбоне, однако признания удостаивались в Риме. То есть армянский царь ездил в оба места. Сейчас остался хотя бы только Тизбон, то есть до сих пор только Москва сменяла и навязывала власть. Дай Бог, чтобы на этот раз, после того, как сменит, не смогла навязать. 

— Насколько я понимаю, Вы не питаете особых надежд на то, что смена власти в Армении может произойти без согласования или одобрения России и других центров.

— Нет, упаси Бог. Но я думаю, что когда Россия ослабеет настолько, что не сможет навязывать Армении правила своей татаро-монгольской игры, тогда народ сможет прогнать власти и привести ту власть, о которой мечтает. Но пока армянское мышление, подсознание, сознание и даже бессознательный уровень находятся в татаро-монгольском, русском ареале, ничего хорошо ожидать не следует.   

— Тем не менее, какую цель преследовал конгресс, начиная диалог: до очередных выборов держать свой электорат и общество в тонусе или получить гарантированные места в Национальном Собрании, о чем говорили многие?

— Я все же не жду ничего плохого от диалога. Но если бы надеялся на что-то положительное, то попытался бы как-то содействовать этому процессу. В медицине есть такое выражение: если ничем не можешь помочь, не навреди. Мы уже довольно давно проводим политику «не навреди», мы отвели себе роль наблюдателя. Что касается того, почему АНК пошел на диалог, то я не вправе делать заявление от имени конгресса.

— А от своего имени?

— Обе указанные вами причины, возможно, присутствуют, но я не думаю, что этим все причины исчерпываются. Да, возможно, есть проблема мандатов, хотя эта борьба началась с президентских выборов. В противном случае мы, консерваторы, не оказались бы там. Мы согласились поддержать их только ради того, чтобы Левон Тер-Петросян был избран президентом РА. Соответственно, если в ближайшее время состоятся президентские выборы и Левон Тер-Петросян выдвинет свою кандидатуру, то наше отношение будет таким, каким было в 2008-ом. А если будут парламентские выборы, то я не исключаю, что отношение будет диаметрально противоположным, потому что в 2008-ом мы вышли на улицу не ради мандатов.

— Брожение в АНК по поводу тактических задач началось давно, что особенно наглядно проявилось в прошлом году, когда привело к расколу. Однако в АНК и в лагере его сторонников и сегодня есть реформаторское и радикальное крылья. Считаете ли Вы возможным, чтобы в случае продолжительности диалога или до очередных выборов радикальное крыло АНК стало бы оказывать большее влияние, чем сегодня.

— Возможно, это прозвучит некорректно, но меня абсолютно не интересует, кто там – благоразумные, робкие, грубые или красивые. И нас не интересует, что произойдет внутри конгресса. Нас интересует другое: есть ли у нас глобальное видение будущего Армении? А то, какая деревенская или заржавшаяся личность будет, нарушая законы, наезжать на джипе на людей, меня абсолютно не интересует. Меня интересует, будут ли глобальные перемены и совершили ли мы с этой целью революцию в нашем сознании.

— Может ли диалог привести к революции на сознательном уровне?

— У меня нет таких надежд.