Интервью “Аравота” с руководителем “Центра права и свободы”, правозащитником Варданом Арутюняном.
— Как бывший координатор Комитета по поддержке политзаключенных и угнетенных, как Вы относитесь к развернувшимся в последнее время дискуссиям о том, кто в каких условиях содержался в УИУ, кто политзаключенный, а кто нет, кто при каких обстоятельствах был освобожден и т.д. ?
— Этот спор с участием бывших политзаключенных напоминает скорее не спор, а низкопробную разборку, что печально. Как политзаключенный советских времен, который немалую часть своей жизни провел в местах заключения и хорошо представляет эту среду, с уверенностью могу сказать, что намного проще быть политзаключенным, нежели потом после освобождения, уже на воле держать на высоте имя политзаключенного.
Печально, когда бывший политзаключенный, будучи уже на свободе, один для самоутверждения, другой ради куска хлеба, третий по причине неумения освободиться от проблем, возникших в месте заключения, кто-то другой, подстрекаемый обидой, уместной или мнимой, вступает в подобное поле публичного выяснения отношений. Человек становится политзаключенным не по своей воле, а по воле правящих властей, но уже статус нынешнего и бывшего политзаключенного как некое обязательство принимает на себя добровольно и, мне кажется, должен оставаться в рамках тех обязательств, которые вытекают из этого.
Читайте также
Правящие власти своими незаконными судами арестовали их всех, правящие власти приняли решение, кто из них в каких условиях будет содержаться, чьи двери будут закрыты, а чьи открыты, кто, когда и при каких обстоятельствах будет освобожден, кого, сколько и каким угнетениям будут подвергать, а кого и вовсе не будут угнетать, в отношении кого будут применять насилие, а к кому и пальцем не притронутся. Это простая истина. Удивительно, что некоторые люди, подвергшиеся за последние три года различным испытаниям, не смогли приобрести того опыта, чтобы сегодня быть выше соблазна предъявлять друг другу такого рода обвинения.
В результате произвола властей, осуществляющих политические преследования и гонения, люди различных социальных статусов и различного представления о жизни оказались в одном лагере и стали политзаключенными. Это обстоятельство могло и должно было их сплотить. Многие из них, насколько мне известно, стали родными друг другу, а другим, как выясняется, еще нужно пройти путь для того, чтобы помириться и сродниться.
— Хотя оправдание “кто первый начал” инфантильное, но, по Вашему мнению, кто зачинщик всего этого, кто ответственен, кто начал подобные дискуссии?
— Убежден, что все это провокации властей. Некоторые поневоле становятся участниками этих провокаций. Это говорит о наивности и непредусмотрительности участников этого спора-дискуссии. Брошенный каждым из них бумеранг возвращается обратно к нему. То, что один говорит о другом, то же самое может сказать тот другой и о нем, так и говорит. Это нам становится ясно из “перестрелок”, которые появляются в прессе. На данный момент уже нужно говорить не о том, кто первый начал, а о том, кто первый ЗАМОЛЧИТ.
— Вам не кажется, что таким образом и вовсе дискредитируется трехлетняя история заключенных по политическим мотивам?
— Да, конечно, дискредитируется. Однако, я хочу особо подчеркнуть, что дискредитируется не понятие политзаключенный вообще, а лишь история отдельных, только отдельных арестантов, получивших статус политзаключенных в результате президентских выборов 2008г. Нам известны бывшие и нынешние выдающиеся политзаключенные, которым удавалось и удается высоко держать это имя и быть выше различных бытовых и повседневных ссор и разборок.
Анна Исраелян
