Чем воздержание отличается от поста, а чем они оба отличаются от голодовки, сказать трудно. Что среди всего этого считать политическим, что гражданским, а что духовно-религиозным, определить тоже не просто. И наконец, где проходит граница личного или гражданского самоочищения, это так же спорно. Евангелие, кажется, говорит о том, что воздержание не является единственной формой самоочищения, и не имеет значения, что входит в уста, более важно, что из них исходит. Основатель нашего учения находился в постоянных спорах с фарисеями, которые в какой-то мере облегчали задачи людей, ставя акцент на внешней, формальной стороне – соблюдай обряды, молись, постись, и ты спасен. Если бы все было так просто! Бог обращает внимание на более глубинные явления, не на проявление показного благочестия, а на ежедневное следование определенным канонам, можно сказать, даже в повседневных поступках, чувствах и словах. Вы можете иметь силу воли оставаться нескольких дней голодным, но насколько больше ее надо иметь, чтобы не причинять боль окружающим и за свои страдания не затаить на кого-нибудь злобу. Раффи Ованнисян, войдя в активную политику, вынужден обо всем этом помнить. Его подходы близки к синкретическим формам мышления. Например, у древних людей религиозные обряды, народные игры, песни, танцы, декламация фигурировали одновременно, не разделяясь на различные виды искусства и сознания. Или же естествознание и философия у древних греков, когда физика и метафизика еще не были достаточно «специализированы». У лидера «Наследия» все смешано в «блендере» и превращено в однородную массу из политической и гражданской борьбы, нравственных заповедей и религиозных подходов. К этому прибавляется «национальное» и, наконец, «народ» – термины, которые используются в тысячах смыслах и, мягко говоря, не всегда с благими намерениями. В практическом плане этот «эксперимент» пока ничего не дал. Но следует сказать, что когда по «испытанному» пути, успешно использованному в 1988 году комитетом «Карабах», в 1996 и 2008 году пошли члены того же комитета Вазген Манукян и Левон Тер-Петросян, это не дало никакого эффекта. С голодовкой и без нее, с уважением или без уважения, со скандированием «уходи» или без скандирования, с лирико-патриотическими излияниями или политическим анализом, выламывая забор Национального собрания и оставаясь на площади Свободы, с угрозами «демонтировать» и без них –разницы нет, президенты в отставку не уходят, и смены режима не происходит. А даже если уйдет в отставку (как это случилось в 1998 году), из этого ничего хорошего не выходит. Таким образом, из этой формы борьбы Раффи Ованнисяна, те, кто затем будет озвучивать требования протестного электората, вероятно, должны будут взять все полезное – то, что он обращается к любому гражданину, к совести каждого армянина, к его моральным и религиозным чувствам. Важно также, что предводитель партии «Наследие» пытается преодолеть партийное разъединение, стараясь не противопоставлять, а объединить людей. Как он это делает, другой вопрос, пусть другие попытаются сделать это лучше. Вновь проводя параллели с искусством, вместе с тем можно сказать, что экспериментальные направления никогда не заменяют классических средств выражения – исключено, чтобы большинство художников в мире творили техникой кубизма, а композиторы концентрировались на додекафонии. Но направления откладывают отпечаток на дальнейшее развитие искусства, потому что помогают посмотреть на явления другим, более свежим взглядом. А критики (в основном, уместной) в адрес Раффи Ованнисяна прозвучало так много, что повторять ее не стоит.
Арам АБРАМЯН
