В 1915 году Ленин написал статью, которая называлась «Поражение собственного правительства в империалистической войне». Статья начиналась со следующего предложения: «Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству». В статье Ленин, дискутируя с другими социал-демократами, которые не хотели, чтобы Россия проиграла в Первой мировой войне, называет их «социал-шовинистами».
Автор справедливо отмечает, что поражение в войне способствует подъему революционной волны и в качестве примера приводит Парижскую коммуну 1871 года. Как всегда в случае с этим деятелем, статья является результатом хоть и гениальной, но искаженной и нездоровой мысли. Получается, что для избавления от собственного плохого несправедливого режима необходимо, чтобы враг поставил на колени твою страну.
В Армении подобное мышление встречается на каждом шагу – в политических и неполитических кругах. Вопиющие пороки существующих в настоящее время политической и экономической систем и в первую очередь, конечно, власти делают человека или группы людей «обижниками», и это «обижничество» распространяется не только на упомянутых субъектов, но и на собственное государство, страну. В рамках этого мышления любой шаг, который предпринимается против Армении, воспринимается с нескрываемым энтузиазмом.
Если помните, 2-3 декабря 1996 года в Лиссабоне состоялась очередная конференция ОБСЕ, а примерно за 2,5 месяца до этого в Армении прошли спорные президентские выборы с характерными для нас «поствыборными процессами».
Читайте также
Понятно, что от этой конференции нам ничего хорошего ждать не приходилось. И наши оппозиционеры заранее предвкушали резолюции этой конференции, которые должны были нанести удар не столько по Тер-Петросяну, сколько по Армении. И действительно, в Лиссабонскую декларацию должны были быть включены неприемлемые для пус пункты о территориальной целостности Азербайджана, а также о самоопределении Арацха в составе этой страны. Но поскольку на конференции ОБСЕ решения принимаются по консенсусу, то Армения наложила вето на эти пункты, и в качестве документа было распространено только заявление действующего председателя ОБСЕ, содержавшее те же пункты. (Противники первого президента по сей день распространяют небылицы об этой конференции, но в наш век интернета проверить факт – дело пяти минут.) После Лиссабона армянские оппозиционеры были воодушевлены больше, чем у азербайджанская сторона: «лиссабонский позор», «красная карта диктаторскому режиму» и т.д.
Сейчас (кстати, обратите внимание – после аналогичных президентских выборов) оппозиционеры прогнозируют какие-то «удовольствия»: ну что, видите, как Россия нас наказывает, она еще хуже нас накажет, вот уничтожит «Смерч» всю Армению и Арцах… Можно подумать, это произойдет (если, конечно, произойдет, в чем я сильно сомневаюсь) только с Сержем Саргсяном, а не со всеми нами.
Конечно, на персональном уровне каждый из нас должен задушить в себе «обижника». Потому что если мы идем на поводу нашей обиды, клокочущих внутри нас негативных эмоций, то это, в конце концов, ослепляет нас и делает слабыми и несчастными.
Можно быть оппозиционером и провластным деятелем, можно вообще быть далеким от политики, можно быть националистом, либералом или социалистом, быть христианином, атеистом или последователем другой веры. Человек может быть революционером или антиреволюционером, что, на мой взгляд, в сущности одно и то же. Но самый нежелательный вариант – это быть «обижником».
Арам АБРАМЯН
Карикатура из New Yorker
Г. Абрамян, скажите своим переводчикам или сами запомните (если сами пишите свои заметки на русском!), что нет такого слова в русском языке — «обижник». Видимо, эти люди (или вы) употребляют слова типа «сосынски», «талерка», «калицо», «бегемонд» в повседневной жизни. Им (и вам в соответсвующем случае) не место в газете! а на рынке, торговать барахлом…………..
Я, естесвенно, пишу по-армянски, и в данном случае не могу подсказать переводчикам лучший вариант перевода. Приведенные Вами примеры представляют собой попросту безграмотние употребление русских слов. Здесь. по-моему — другой случай:общественно-политическая лексика, отражающая специфические реалии.
Редактор здесь прав по лексике.
А Аравот на двух языках — уже хорошо. Очень и очень хорошо.