Бороться за права детей означает бороться против уравниловки
Недавно офис Защитника прав человека зарегистрировал нарушение прав ребенка, посещающего ереванскую школу №174. У этого ребенка ограниченные физические возможности. И вот в 2013 году школа, которая осуществляет инклюзивное образование, то есть давала возможность для получения детьми, имеющими такие проблемы, получать образование наравне со всеми, была отремонтирована. Но отремонтирована без учета интересов этих детей: не были созданы условия для их перемещения, пользования санузлом. Вина лежит на министерстве градостроительства и мэрии Еревана.
Вы скажете, что это за проблема, всего лишь один ребенок не может посещать школу, тогда как в Армении тысячи детей голодны, не имеют одежды и обуви для посещения школы, не могут купить тетради и учебники и т.д. Но все эти проблемы возникли и по той причине, что люди не чувствуют себя гражданами и не хотят защищать ни свои собственные, ни чужие права. А это чувство надо воспитывать даже не со школы, а с детских садов.
По данным «ЮНИСЕФ», один из пяти детей-инвалидов в Ереване не посещает школу, а за его пределами эта цифра еще больше – один из четырех. Более впечатляющие следующие цифры: 36 процентов родителей таких ребят – в Ереване, и 51 процент – в областях уверены, что их дети не должны ходить в школу. Следовательно, у всех нас есть проблема обучения и просвещения этих людей. С какой целью? Не только для них, но и, в первую очередь, для нас и наших детей. Чтобы последние, увидев человека, который отличается от них, не испугались бы его, не подумали бы, что они, являясь большинством, имеют какие-то преимущества, а восприняли бы свой класс как единство сильно отличающихся личностей.
Этот подход сильно противоречат той педагогической концепции, по которой мы воспитывались в советский период. Идеология была коммунистической, то есть, была основана не на творческом развитии личности, а наоборот, хотя и на красивой, но утопической идее всеобщего счастья и поровну распределенных между всеми благ. В повседневной практике это превращалось в уравниловку, обучение всех в той же форме и требование от всех одного и того же, как сказал бы Паруйр Севак – в газонную политику.
«Официально поощряемой» была серость, а не раскрытие и развитие различий и многообразия. (Конечно, были учителя и директоры, которые хотели и могли обойти эти догмы). В этих рамках было неприемлемо, могли стать предметом насмешек не только инвалид, но и ребенок, который носил очки («очкарик») или, например, прибывший из другой местности и говорящий на своем диалекте ребенок. Ушли ли мы от этого очень далеко, когда в школах преподают в основном учителя, получившие образование в этом веке?
Официальные организации, содействующие сплочению детей, также находились в рамках этой идеологии уравниловки. Октябрятские, пионерские и комсомольские организации, естественно, были весьма далеки от защиты прав детей, согласно замыслу, они должны были готовить «солдат партии», что, конечно, начиная с 60-70 гг., превратилось в пустую формальность.
Но отсутствие детских и юношеских организаций настолько же вредно, насколько и их бесцельная деятельность, ради неких идеологических целей. Если, например, мы заменили бы пионерскую организацию на «юных нждеистов», то это не прибавило бы в нашу жизнь никаких новых оттенков. Организация не может быть единственной ни в стране, ни в школе. Они должны быть разными, своими целями и размерами. Если и есть необходимость говорить о каком-то одном направлении, то это может быть лишь одно – многообразие и, следовательно, защита прав детей.
Арам АБРАМЯН
