По словам российского политолога Сергея Маркедонова, для каждого россиянина Севастополь почти то же самое, что для армянина Степанакерт
– На следующий день после референдума парламент Крыма принял декларацию о независимости и обратился к России с официальной просьбой принять его в состав РФ. Президент России Владимир Путин подписал вчера Указ «О признании Республики Крым». Господин Маркедонов, что произошло в Крыму и почему?
– Крымская проблема имеет несколько слоев. Первый – это региональный. Крым в составе Украины – это проблема. Дело в том, что уклад жизни Крыма довольно сильно отличается от Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха, потому что здесь не было конфликта, здесь не отменяли автономию, как, например, Азербайджан поступил в случае с Карабахом, или Грузия – с Южной Осетией. Не было, и я надеюсь, что не будет вооруженных конфликтов. Но вместе с тем, Крым, как и другие части Украины, был встроен в баланс очень сложных взаимоотношений, и когда появилась угроза нарушения такого баланса между различными регионами Украины в результате майдановской революции в Киеве, она спровоцировала в Крыму пророссийские настроения, которые сохранились и никуда не исчезли после развала СССР. В начале 90-ых годов эти настроения были более активными, но так как они не получали поддержки со стороны властей РФ, то значительно снизились. И достаточно было спускового механизма, в виде прихода революционной власти в Украине, чтобы спровоцировать дальнейшие события.
Читайте также
Второй уровень проблем – это российско-украинские отношения. Эти отношения были довольно проблемными, они прошли через большие испытания, но стороны еще в 1998 году заключили большой договор, по которому признавались границы Украины, в том числе и Крым, было множество публичных выступлений даже со стороны Путина, когда к нему обратилось население Севастополя, а он ответил: но ведь это Украина, другое государство… Более того, даже во время президентства Ющенко, после пятидневной августовской войны 2008 года, Россия и Украина пролонгировали этот большой договор 1998 года, тогда как у власти находился Ющенко, который был для Москвы проблематичным партнером. То, что произошло между РФ и Украиной сейчас, это стало испытанием, однако оно произошло, так как власть в Киеве изменилась революционным путем, и внутри Украины весь баланс власти рухнул, что заставило Москву отреагировать иным образом.
Третий уровень – это отношения между Западом и Россией. По моему мнению, все двадцать лет, после того как закончилась «холодная война», Запад руководствовался такой схемой – мы расширяемся там, где захотим, зачем захотим, и в любых темпах, ну а вы – Москва, должны удовлетворяться нашими заявлениями, что НАТО – мирный блок, европейская интеграция – это только позитив. Однако мы понимаем, не так ли, что интеграция НАТО и европейская интеграция без учета российских интересов ущемляет российские интересы. Москва отступала довольно долго, первое серьезное проявление того, что она не намерена поступать так дальше, произошло в 2008 году, однако даже после 2008 года Москва пыталась найти какое-то понимание с Западом. Вы помните, когда Медведев предложил Договор о европейской безопасности, то есть, со стороны Москвы во многих случаях звучало: мы не согласны, но хотим вести диалог. Думаю, Запад не услышал эти призывы. И ситуация в Украине, особенно в Крыму, который очень важен для каждого россиянина в психологическом, эмоциональном плане, способствовала переходу количества этих проблем в качество, и я вижу, что Владимир Путин стремится четко продемонстрировать, что он не готов играть по правилам, которые сложились после «холодной войны», что Россия имеет свой самостоятельный вес. Другой вопрос, насколько она сможет иметь этот вес и защищать его, однако заявка такая сделана. То есть, мы не хотим играть по тем правилам, которые демонстрируют Вашингтон и Брюссель, мы готовы к обсуждениям, но не к таким обсуждениям, мол, да здравствует эта демократия, вот придут учителя и научат нас как жить, а это будет диалог равных.
По моему, после развала СССР Россия просила у Запада только две вещи. Первое, это то, что постсоветское пространство является зоной особых интересов России, и она не будет готова к немотивированным уступкам в этом вопросе. Второе: говорите с нами так, как с Китаем. В Китае ведь тоже есть нарушения прав человека, есть много внутренних проблем, но Запад не педалирует эти проблемы, продолжает торговлю с Китаем, ведутся прагматические отношения. Москва предлагала то же самое – забудьте нашу внутреннюю политику, это наше дело, общайтесь с нами, как общаетесь с Китаем, равный с равным, и все будет хорошо. К сожалению, такого подхода проявлено не было. Москву всегда раздражало то, что западные «учителя» были особенно требовательны по части демократических экзаменов к Москве, однако в отношении других партнеров, таких как Пакистан, Китай, Саудовская Аравия, в их отношении такой высокой планки не предъявлялось. Думаю, Крымская ситуация обострила указанные мною три уровня. Это, конечно, не было обусловлено только ситуацией вокруг Крыма и Украины, но и ситуацией международного порядка. Так как Ялтинская и Потсдамская система международных отношений умерла, а новая так и не была создана. Создалась ситуация, где США находились на передовых позициях, но эта система многих не устраивает, кстати, и в Европе тоже. Многие европейцы об этом, конечно, открыто не говорят, но уверяю вас, я много езжу на конференции, общаюсь с разными экспертами из Турции, Греции, Болгарии, даже из Германии высказывается недовольство доминированием США, что абсолютная монополия вредна как во внутренней, так и в мировой политике.
– Официальный Киев, а также страны Запада, ОБСЕ и другие международные организации назвали Крымский референдум антиконституционным. Звучат оценки, что Россия оказалась в международной изоляции, последствия которой еще придется ощутить. Согласны ли Вы с этой точки зрения. Чего достигла, что выиграла Россия от всего этого процесса?
– Конечно, РФ оказалась в изоляции – это очевидно, однако в истории много стран оказывалось в изоляции. Например, если рассматривать деятельность США по отношению к Гренаде, то даже партнеры по НАТО не поддержали США. Можно привести и другие примеры. Да, в данный момент Россия оказалась в изоляции. У нее нет таких военных или информационных ресурсов, нет мощных союзников, которые поддержали бы ее решения. Но по моему мнению, мы должны разделять две вещи. Первое – это некое эмоциональное состояние, иногда даже есть некоторая истерика в вопросе Крыма, если смотреть передачи российских телеканалов, есть высказывания каких-то общественных и политических деятелей. Это один момент. А второй момент – это рациональное зерно. Если мы отбросим в сторону эту истерику, рассмотрим рациональное зерно, то увидим – вот приходит в Киеве новая власть, которая заинтересована в минимизации российского влияния, это очевидно. Кстати, сам Янукович не был пророссийским лидером, это сейчас Запад его ругает, однако 2-4 месяца назад его облизывали, пылинки с него сдували и готовы были подписать с ним Соглашение об ассоциации с ЕС. Янукович был готов хотя бы балансировать между Западом и Россией, усидеть на двух стульях, называйте как хотите, тем не менее, он был готов балансировать. Но очень возможно, что пришедшие ему на смену подняли бы вопрос, например, вывода российского Черноморского флота в 2017 году. Могло ли это быть выгодно Москве?.. Нет. Потому что Черноморский флот, Севастопольская база – очень важный компонент безопасности южных рубежей РФ. Каким было бы положение Путина внутри страны, если бы он согласился с этим. Как вы думаете, россияне внутри страны поддержали бы президента? Думаю, нет.
Вот если бы какой-нибудь армянский лидер заявил, что он возвращает обратно Карабах, какой была бы его судьба? Ведь и Армения тоже находится в изоляции, две из четырех границ закрыты, и хотя международное сообщество поддерживает территориальную целостность Азербайджана, тем не менее армянские лидеры настаивают на том, что армяне Карабаха имеют право на самоопределение. Это я к тому говорю, что не всегда внутриполитические решения бывают популярны и не всегда несут какие-то экономические выгоды. Очень часто на переднем плане оказываются эмоции. Для каждого россиянина Севастополь почти то же самое, что и для армянина Степанакерт, и потому я бы не говорил, что речь в данном случае идет о какой-то выгоде. Скорее, Россия могла бы многое потерять, и в такой ситуации политика России довольно рискованная, но посмотрим, к чему она приведет.
Из этой ситуации есть два выхода. Первый – расширение конфликтности, когда Россия и Запад продолжают игру и в итоге все проигрывают. Второй – когда стороны достигают до крайней точки в конфликте и потом думают: зачем это продолжать дальше, может, стоит сесть и начать договариваться о правилах игры, ведь и от России что-то зависит – энергообеспечение Европейского союза и т.д., ну а мы зависим от денег, выплачиваемых Европой. Есть два выхода – или мы все проигрываем, или пытаемся сформировать какой-то новый миропорядок.
– США обнародовали список российских официальных лиц, которые подверглись санкциям в связи с событиями вокруг Украины и Крыма. Есть мнение, что отныне путинская Россия сможет существовать только как милитаристское государство, которое движется к тоталитаризму. На Ваш взгляд, такая ситуация приведет к углублению конфликта между Западом и Россией, или произойдет смягчение? Россия настроена на войну с Украиной?
– О войне говорится много… Это напоминает мне один анекдот, когда одна пожилая женщина в Одессе спрашивает у соседки, ты что – заболела? А та отвечает, с чего ты взяла, что я болею. Она ей говорит – ну утром, от тебя врач вышел. А другая ей возражает, если из твоей квартиры вышел полковник, мне теперь говорить что началась война?.. О войне говорят все. Но на данный момент я не вижу возможности каких-то военных столкновений. Я надеюсь, ума хватит не ввязываться в какие-то военные действия. Российское руководство прекрасно понимает, что в Киеве нет пророссийских настроений. Такой же ситуация была в Тбилиси, когда говорили, что Москва должна штурмовать Тбилиси в 2008 году. Россия сознавала, что у нее есть поддержка в Абхазии и Южной Осетии, а в Тбилиси ее нет, как и сейчас есть понимание, что имеет поддержку в Крыму, а в Киеве ее не имеет.
Если Запад желает видеть Россию в большей мере открытой страной, он не должна проводить в ее отношении политику закрытых дверей и санкций. Я уже не говорю о том, что и Запад от этого теряет.
Наши туристы за рубежом уверяют, что жители западных стран выступают против санкций в отношении России, потому что русские туристы всегда оставляют много денег, покупают очень много сувениров. Если вы хотите иметь русского медведя, то закройте Европу – будет вам русский медведь. Не надо пугать наш народ этими ограничениями, наши люди к этому привыкли, более того, от этого возрастет популярность Путина, если будут применены такие большие санкции, а не то что Россия встанет на колени.
Что касается сегодняшних санкций, они выглядят немного смешно – санкции в отношении чиновников, ответственных за ситуацию в Крыму… Ну, Владимир Владимирович Путин – теперь что, с ним встречаться не будут?.. Или глава «Газпрома» Миллер, попробуйте договориться о газе без Миллера. Ну, наверное, это возможно в фантастическом романе, но не в реальности. Поэтому я думаю, что и Россия, и Запад должны все взвешивать, спокойно и без эмоций, и попытаться найти какой-то выход из этой ситуации, потому что в случае углубления конфронтация ничего хорошего не будет.
Что касается тоталитаризма, то давайте поймем, что тоталитаризм предполагает тоталитарный контроль – а что из тоталитаризма сегодня есть в России?.. Люди свободно выезжают за границу, моя жена, например, в настоящее время находится в Италии. У нас существует частная собственность. Что, у нас советская плановая экономика? Нет, рыночная. Что, у нас есть КПСС? «Единая Россия» – это доминирующая партия, но совершенно необязательно быть ее членом, я, например, не член «Единой России», тем не менее преподаю, работаю для частного бизнеса. Говорить, что в России есть тоталитаризм – уходить от сути разговора. Да, в РФ гибридный режим, в котором есть элементы и демократии, и авторитаризма. Да, роль президента чрезвычайно велика, она больше, чем в западных странах, есть даже какой-то культ личности, но все равно, это не тоталитаризм. В лучшем случае, это можно назвать мягким авторитаризмом.
– Министерство иностранных дел Нагорно-Карабахской Республики рассматривает проведение референдума в Автономной Республике Крым как очередное проявление реализации права народов на самоопределение. После Крымского референдума председатель Верховного Совета Приднестровья направил письмо председателю Госдумы Сергею Нарышкину с просьбой о включении края в состав России. Г-н Маркедонов, у нас уже долгое время проводятся параллели между Крымом и Карабахом. Могут ли быть у России амбиции по поводу Карабаха?
– Я думаю, что при нынешних условиях – нет. Это было бы возможно при резком ухудшении отношений с Азербайджаном. Чрезвычайно важно отметить, что все позиции России по тому или иному конфликту пишутся не под копирку, что если она так поступила в Южной Осетии, то точно так же поступит в Крыму. Во-первых она поступила так, но только через шесть лет, и не просто так, а когда возникла определенная ситуация, и в 2008 году Москва не признала бы независимость Южной Осетии, если бы не атака Саакашвили на Цхинвали. Я абсолютно в этом убежден. Если бы не революционная смена власти в Киеве, то не было бы Крыма. Если, например, Азербайджан не атакует Карабах, Россия не признает Карабах. Ведь вопрос российской политики не только в том, что делает Россия, а как поступают и в отношении самой России. Это почему-то всегда забывается. А почему Россия это делает?.. Наверное и в ее отношении как-то поступают? Поэтому я не думаю, что завтра Россия будет рассматривать статус Карабаха и Приднестровья в ту или иную сторону. Поживем-увидим. То, что в Молдове непростая ситуация с европейской интеграцией, это очевидно, референдум прошел даже не в Приднестровье, а в Гагаузии, которая является частью Молдовы и не провозглашала себя отдельным образованием.
Эмма ГАБРИЕЛЯН
