Интервью с главным редактором газеты “Аравот” Арамом Абрамяном
Кто, когда и как предложил Вам работу редактора “Аравота”?
Предыстория этого вопроса довольно драматична. 19 октября 1994 году в подъезде моего дома на меня напали, я получил повреждения и и на достаточно длительный срок попал в больницу. Ко мне пришел министр ВД Вано Сирадегян, который сказал, что выходит в свет новая газета “Аравот”, и предложил стать ее редактором. И хотя я писал для газет, однако своим основным занятием все же считал телевидение. Я очень сомневался в том, что смогу быть редактором газеты. Однако Вано, так сказать, увидел во мне то, что я сам не видел. Вообще этот человек, как и все писатели, обладает блестящей интуицией. 6 декабря того же года я вступил в должность редактора газеты.
К тому времени “Аравот” издавался уже несколько месяцев. Вы следили за газетой? Какое впечатление об “Аравоте”сложилось у Вас как у читателя до того, как Вы стали редактором?
В то время я вел на телевидении передачу “Обзор прессы” и читал все газеты – тогда их было не так много, как сегодня. Конечно, в первые же месяцы появились зачатки основных принципов: сдержанная, интеллигентная тональность, беспристрастное освещение проблем, отказ от пропаганды.
Ваши представления о газете. Что Вы как редактор хотели изменить тогда в “Аравоте”?
Мои представления сформировались под впечатлением российских газет того времени “Известия” и “Комсомольская правда”. Я читал их каждый день. Также с определенной регулярностью мне приносили “Шпигель”, “Ньюсуик” и “Интернейшнл геральд трибюн”. Российская пресса была более аналитической, можно сказать, “лиричной”, а западная – более “сухой”. Я был сторонником “сухого”, лаконичного стиля. Это сейчас газета своей “аналитичностью” должна отличаться от сайта. 20 лет назад сайтов, по сути, не было. Первый редактор газеты, светлой памяти Игнат Мамян, был писателем, поэтому он был больше склонен к художественному слову. В дальнейшем часто общаясь с Игнатом, я всегда восхищался его красивым слогом – каждая его история была новеллой со своей завершенной композицией. Переживавшая в те годы бурное развитие журналистика, разумеется, выдвигала свои требования, и во второй половине 90-х мы пытались им соответствовать.
Вы помните свой первый день в редакции, встречу с сотрудниками, беседу с ними?
Редакция располагалась на 10-ом этаже Дома прессы. У нас было всего четыре комнаты. Минут тридцать мы беседовали вчетвером – Хачатур и Сарибек Сукиасяны, Игнат и я. Потом я познакомился с остальными членами коллектива и сразу воспринял их как родных. Это чувство сохранилось у меня по сей день. Конечно, за эти 20 лет сменилось много людей, но со всеми ушедшими я продолжаю поддерживать теплые отношения. Из нескольких десятков людей конфликт у меня был только с двумя, причем не на профессиональной почве, а на почве человеческих отношений. Для меня человеческие качества имеют первостепенное значение.
Какой была пресса того времени? Чем должен был отличаться “Аравот”?
Пресса была партийной с четко выраженным политическим курсом. Причем в прессе превалировала и, как и сейчас, пользовалась большей популярностью точка зрения оппозиционных партий. Людям приятно слышать и читать о том, что у них плохая, невыносимая жизнь и что ответственность за это, естественно, несут власть имущие. Так было 20 лет назад, так и сегодня. Первым стереотип партийной прессы сломал “Лрагир” – спасибо Айказу Кахрияну. Мы, аравотовцы, шли и продолжаем идти по пути отказа от дешевого авторитета и пытаемся представлять жизнь такой, как она есть, не участвуя в спорах, зачастую бесплодных, партийных тейпов.
Как принимались публикации “Аравота” и подвергались ли Вы как редактор давлению?
Раньше не только наши публикации, но и публикации всех газет воспринимались очень бурно: избиения журналистов, нападения на редакции, угрозы, сведение счетов… К сожалению, и сейчас бывают случаи применения насилия в отношении журналистов. Но согласитесь, одно дело, когда полицейские набрасываются на журналиста на улице, во время мероприятия (что, несомненно, подлежит осуждению), и совсем другое дело, когда “хорошие парни” специально приходят в редакцию с целью расправы. Сейчас эти “парни” и те, кто их посылали, то есть власть имущие, стали более равнодушны к средствам информации. Это и хорошо, и плохо.
Какими профессиональными и человеческими качествами должны обладать журналисты “Аравота”?
Скажу о журналистах в целом. На этот вопрос могу ответить как раз на примере вашего курса, которому я преподавал. После нескольких занятий мне стало ясно, что журналистами могут стать четверо-пятеро, в том числе и ты. Остальные, возможно, пишут более красиво, обладают более впечатляющими голосами и внешностью, но журналистами не станут. Журналист – это человек, который горит желанием рассказать историю. Остальному можно научиться. Прибавьте к этому то, что журналист не должен ныть, когда ему дают задание, и журналист должен быть командным игроком. Волков-одиночек в журналистике не бывает.
Журналисты “Аравота”, даже те, которые не работали под Вашим началом, высказываются о Вас положительно и считают, что “Аравот” состоялся благодаря Вам. Как это получилось?
Я тоже говорю и, что самое важное, думаю о всех очень положительно. Если что-то удалось сделать, то это заслуга всех аравотовцев. У меня нет ни особой должности, ни таланта. Я всего лишь один из рабочих поточной линии. Как это получается? Советую всем посмотреть, а если кто-то смотрел, то вспомнить фильм Тарковского “Андрей Рублев”. В последней новелле юноша ради спасения своей жизни делает вид, будто знает секрет литья церковных колоколов, и с большим воодушевлением приступает к работе. И по ходу ему действительно открывается Секрет. Когда ты ждешь, что тебе откроется секрет, ничего не происходит, ты напрасно теряешь время. Секрет раскрывается в процессе каждодневной напряженной работы.
Рипсиме ОВАННИСЯН
