Которая, однако, пока не смогла построить нормальное государство
Чрезмерное воодушевление, проявленное нашими согражданами недавно во время проводимой в «Ереван-молле» акции, для многих послужило поводом для того, чтобы повторить традиционные формулировки: «нет, мы не нация», «так и не стали нацией», «разве такими мы были 30-40 лет назад? Это мы недавно так испортились». Во-первых, во время подобных акций все абсолютно нации ведут себя аналогичным образом. Во-вторых, мы очень нормальная нация, были и являемся ею, являемся одной из европейских наций. Мы — нация европейского поэта, философа и богослова Григора Нарекаци, того самого Нарекаци, которого Римский Папа недавно провозгласил Архимандритом Вселенской церкви. Тем самым, Ватикан, кроме того как затронуть политические вопросы, связанные с приближающейся столетней годовщиной Геноцида, подчеркнул о том, к какому цивилизационному направлению мы относимся. Мы – нация европейского поэта Егише Чаренца – гения, который по удивительному стечению обстоятельств, чуть ли не в тот же самый период времени вместе с представителем еще одного “многострадального” народа – Джеймсом Джойсом, обратился к теме греческой мифической героини Навзикаи. (Кстати, полагаю, сегодня — самое время, чтобы армянские писатели, исследователи вновь обратились к этим двум нашим величинам и объяснили нам и всему миру, чем же они сегодня – во втором десятилетии 21-го века, могут быть интересны и полезны. Этот интерес, следует полагать, находится за пределами «многострадательности»).
С армянской нацией, народом ничего не произошло. Точно так, как и со всеми остальными народами. Никто и ничто не может “испортить” нацию. Или наоборот — «улучшить» ее. Другой вопрос, что нам пока не удалось создать современное, развитое государство, которое будет соответствовать нашему цивилизационному выбору. Это никак не связано с нацией, это – задача граждан Республики Армения. Не будем искать оправданий, однако не будем и забывать о том, что построить такое государство не так уж и просто. Вспомним, например, что еще 90 лет назад в Соединенных Штатах судили учителей за то, что они проповедовали учение Дарвина, а 50 лет назад в той же стране чернокожие граждане не имели право занимать сидения “белых” в автобусах.
Идеала, словом, нет и нигде его не было. Но давайте, тем не менее, попытаемся понять, что же мешает нам создать нормальное государство. Наверное, многое, но на мой взгляд, корни зарыты в неправильно понятой нами свободе совести. Или, если позволите мне небольшой каламбур – в освобождении совести от всего и вся. И такое мышление характерно как для сегодняшней ситуации, так и для ситуации, которая царила в прошлом десятилетии. Кто борется во имя «свободы совести»? В основном те, кто ни во что верят и подходят к этому формально, не как к вопросу духовному, а чисто с точки зрения “прав человека”. Кто борется против “свободы совести”? Те, кто считают себя верующими и боятся, что эта свобода навредит их религиозной общине. Как писал русский философ Николай Бердяев, для борьбы за или против свободы совести, следует прежде всего эту самую совесть иметь.
Читайте также
Как в коммунистической, так и в посткоммунистической Армении было распространено заблуждение, что любой шаг к свободе механически предполагает освобождение от неких «оков», прежде всего – религиозных. Сегодня об этом, конечно, не говорится прямым текстом, наоборот – большинство людей сегодня крестятся и венчаются в церквях, однако этот факт, как правило, никакими дополнительными духовными обязанностями людей не обременяет. Если человек не уверен в том, что, например, воровство является грехом, если он находит множество оправданий для этого поступка (ну, семью-то надо содержать; так ведь все же воруют; вот если никто не будет воровать, то и я не буду, и так далее), то не будет у нас того государства, о котором мы мечтаем.
Не так чтобы в современных, европейских государствах царила вера и совесть, отнюдь. Однако на заре их формирования вера сыграла колоссальную роль, также – в виде инквизиции и Реформации. Все это мы “упустили” по объективным и субъективным причинам. Однако, это, конечно, вовсе не значит, что нам не следует строить государство на основах нравственности.
