Возможно, это поколение синтезирует в политике и государственной жизни положительные и отрицательные стороны предыдущих двух поколений. За всю свою жизнь я успел увидеть государственных и политических деятелей двух поколений – коммунистов и тех, которые пришли в политику в 1988-1990 годах. И у тех, и у других были свои положительные и отрицательные проявления. Сильная сторона коммунистов заключалась в том, что существовала определенная иерархия продвижения: например, от распорядителя комсомольского райкома, до, скажем, секретаря ЦК компартии, и в процессе такого карьерного роста, люди, так или иначе, приобретали определенный опыт. Слабая сторона заключалась в том, что эти деятели не конкурировали с другими партиями, — вообще, на официальном уровне объявлялось, что может существовать лишь одна партия и одна идеология.
Большая же часть деятелей следующего поколения не проходила по иерархической лестнице. Водитель «Краза», минуя все воинские звания, становился генералом, хотя и эти звания, насколько я понимаю, раздаются не за отвагу, а за способность руководить воинскими подразделениями. Младший научный сотрудник становился министром, хотя человек, занимающий такую должность, должен, полагаю, обладать отнюдь не только теоретическими знаниями. Зато в последние 25 лет они оказались в среде относительной конкуренции и в условиях относительной свободы слова, стало быть, вынуждены хоть как-то отчитываться за проделанную работу. Однако это, условно говоря, поколение «88-го» или АОД, сегодня также пребывает в критическом возрасте, и независимо от того, как завершится этот цикл 2017-2018 годов, он будет для них последним.
Кто придет после них? Здесь также попытаемся выделить сильные и слабые стороны нынешнего поколения, отмечая лишь общие тенденции, и обходя особенности личностные и партийные. Положительная сторона нынешнего поколения заключается в том, что оно, так или иначе, связано с Карабахской войной, вопрос защиты Карабаха – выше всего прочего. Отрицательными являются способы политической борьбы, методы, их скудность. Люди, которые пришли к власти, посредством митингов, пикетов и публичной дискредитации своих конкурентов, соперников (помните, Сурена Арутюняна публично называли “теткой”?), уверены, что политическая борьба может развиваться исключительно посредством «общенационального» или «всенародного» движения. Между тем, представители этого поколения думают таким образом, как будучи в “статусе” власти, так и будучи в “статусе” оппозиции. В первом случае они подавляют, во втором случае – выводят людей на площадь.
Эта модель себя изжила, точно так, как иссякли креативные ресурсы деятелей этого поколения. Одна из причин, вероятно, заключается в том, что общество за эти 25 лет стало маргинальным, активная, творческая часть либо покинула страну, либо объято разочарованием. Кроме того, подросло новое поколение, которое предъявляет новые требования (или, во всяком случае, оно должно их предъявлять) политической и государственной элите. Если мы представим развитие в виде гегелевской триады – тезис, антитезис и синтез, то следующее поколение должно представлять собой синтез коммунистического застоя (с его также положительными проявлениями) и АОД-овской революции. Каким будет этот синтез – станет ясно в ближайшие два года.
Читайте также
Единственная проблема, которую я здесь вижу, заключается в том, что мы передаем этому поколению Карабахский вопрос. Как они из этого выкрутятся, я не знаю.
