Через несколько дней, 30 октября, в России, и, возможно, в некоторых других бывших советских странах, будет отмечаться День памяти жертв политических репрессий. Тема по нашим местным меркам не столь актуальная – это ни крещение, ни свадьба, ни даже политические амбиции очередного олигарха или бескомпромиссная борьба «нынешнего» и «прежних преступных режимов».
Но что-то мне подсказывает, что не уяснив до конца проблемы нашего недавнего прошлого, мы будем продолжать блуждать в сегодняшней, мягко говоря, не столь светлой действительности. Проблема в том, что наша психологическая и идеологическая «эволюция» всегда движется в одном направлении: от слепой веры к совершенному цинизму. В какой-то период времени большинство людей безоговорочно верило в честность и мудрость политической элиты, в правильные или неправильные идеологические и духовные ценности. В другой период времени (как сейчас) то же самое большинство столь же безоговорочно уверено, что все представители этой элиты лгуны и корыстолюбцы, а ценности лживы и надуманы. До тех пор, пока не появится «предлог» для еще одной другой безоговорочной веры.
Сходство этих крайностей очевидно. В момент «веры» существует убежденность, что в целом в лучезарном настоящем могут быть «некоторые недостатки», «небольшие отклонения», и как следствие, неизбежные человеческие жертвы. В частности, именно так сегодня, по сути, в циничной форме характеризуют период политических репрессий – «да, существовали концентрационные лагеря, но взамен мы выиграли войну и построили могучую страну».
Такое, якобы прагматическое объяснение открывает прямой путь к эпохе «безверия». Потому что, если не будет безоговорочно осуждено насилие, жестокость, попрание человеческого достоинства, не будут отвергнуты институты, совершавшие данные преступления (в данном случае, в первую очередь «кагэбэ»), если для них находятся оправдания, то намного легче оправдывать коррупцию и злоупотребления, избирательные подлоги, и здесь уж точно найдется целый список «возвышенных целей». Причины такого цинизма также и в «неусвоенных уроках» прошлого.
Читайте также
В случае Армении серьезное изучение и осуждение политических репрессий важно также потому, что осуществлявшее их «кагэбэ» (со всеми своими иными названиями), является чужеродной структурой. Расстрельные и ссыльные списки утверждались в Москве. Затем, списки преследуемых диссидентов. И кто может сказать, что эти «традиции», слегка видоизмененные, не продолжаются?
… Действие романа Ремарка «Искра жизни» происходит в нацистском концлагере. Главный герой – бывший редактор газеты. Вместе с заключенными коммунистами он организует что-то вроде подпольного сопротивления. Один из коммунистов спрашивает, а что проповедовала его газета. «Терпимость, широту мысли и мнений», – сказал герой. «Когда мы придем к власти, мы тоже посадим тебя за решетку», – обещает коммунист.
