Оператор Левон Григорян (на фото) не может забыть февраль 1985 года. После 15-летнего перерыва по случаю дня рождения Сергея Параджанова наконец-то должна была открыться его первая выставка.
Эдуарду Шеварднадзе удалось «урвать» у Горбачева возможность работать для Параджанова, и теперь не только должна была открыться выставка его работ, но и намечалась премьера его фильма «Легенда о Сурамской крепости» в тбилисском доме кино. В беседе с «Аравот» Левон Григорян рассказал, что его друг и сын известного фотографа Гургена Мисакяна – Араик Мисакян предложил вместе на поезде поехать в Тбилиси.
«Я тогда работал в клубе кинолюбителей. Мой друг сообщил о выставке и о фильме, сказал также, что Параджанов болен и стоит его увидеть… Я много слышал о Параджанове, был просто потрясен фильмом «Цвет граната», одним словом, у меня было большое желание увидеть его. Поэтому мы сели на поезд и приехали к ним домой. Сергей был человеком-маскарадом, человеком-оркестром… Он сшил маски для дворовых детей, как будто все время в спектакле играл. Он очень хорошо нас встретил, особенно был рад встрече с Араиком. Кроме нас, в доме жили приехавшие из Сибири братья-художники, одному из них было 15-16, другому — 28-30 лет. Я давно слышал о том, что по отношению к Параджанову существует культ личности, что люди приходят к нему из разных стран, поскольку относятся к нему как к святому. Например, парни из Сибири специально приехали чтобы служить ему – готовили еду, хотели сделать для него что-то полезное.
Мы всей группой начали готовиться к выставке – вешали картины, прикрепляли их названия… До открытия выставки Параджанов решил, куда он должен нас отвести и что нам показать. К сожалению, у него был сахарный диабет, но он все время ел сладкое и одновременно колол себе инсулин – прямо через одежду. Он каждое утро в восемь часов будил нас, чтобы показать Тифлис. Ходил очень быстро: мы были намного моложе него, но еле успевали за ним. Знал каждый уголок, например, говорил, что в этом дворе есть маленькая яма, а в ней – три красные рыбы… И он был прав. Знал, кто чем занимается, кто шьет хорошие сумки… за эти несколько дней у нас было впечатление, что мы принимаем участие в съемках фильма. А вечером мы обязательно посещали театр или оперу. Он, не спросив нас, составил график – в какой день и куда мы должны пойти. Когда он говорил, его нужно было слушать, он неустанно говорил и рассказывал… Когда ты во всем этом, то не веришь, что это происходит с тобой. Потом я понял, почему люди группами приезжали, хотели жить у него, служить ему…»,- вспоминает Левон Григорян. Он общение с Параджановым считает своеобразным мастер-классом: «Для кино того времени было важно, чтобы в картинах были символы, а он был мастером символов. Он ставил перед нами задачи, например, брал военную шапку и говорил: даю вам полчаса, придумайте что-нибудь, связанное с ней.
Читайте также
Пока мы думали по пять часов, он за 10 минут предлагал двадцать вариантов… Мы все время спешили, бежали куда-то, как будто, в каком-то военном учреждении, успевали вешать картины, помогать ему. Из КГБ все время приходили, говорили – снимите эту картину, другую. В итоге Параджанов разозлился и сказал, что если еще одну картину запретят, то выставка не состоится. И когда запретили вешать еще одну картину, он подписал ее и подарил мне. Потом пригрозил, что больше картин снимать не собирается. Эта картина была на тюремную тему, называлась «Взгляд изнутри наружу», то есть это был его взгляд из тюрьмы — через колючую проволоку».
Наш собеседник вспоминает, что вместе с ними в доме Параджанова жил красивый мужчина, который за обедом или за ужином играл на гитаре: «Позже мы узнали, что он из КГБ, до этого мы думали, что он — родственник Параджанова. Сергей мне и Араику до 4-5 утра рассказывал о чем-то, мы снимали и записывали. Он был очень обижен на то, что никто из Армении не откликнулся на его выставку, тогда как весь мир был заинтересован этой выставкой, кто не мог принять участие в ней, посылал подарки, что Параджанова совсем не интересовало. Он не был корыстным, не был тщеславным, не был материалистом… Сам факт, что должна состояться выставка Параджанова и показ фильма, уже произвел всемирный фурор, ожидалось большое количество друзей со всего мира…Мэр просил, чтобы Параджанов переехал в другую квартиру, говорил, Сергей, не позорь нас, что подумают гости? Скажи, какой именно дом ты хочешь, и она будет твоим. Параджанов отказался, сказал, что ему не нужен новый дом, отказался также от 24-ой Волги. Кстати, в то время рядом с ним были люди, которые знали, что он не материалист, не принимает подарки или выбрасывает их, ждали, что все это им достанется. Дом Параджанова был в плохом состоянии, единственным дорогим украшением и памятью был браслет его матери, который украли, и после этого ему не нужно было ничего. Сергей обычно выбрасывал из окна все подарки, а внизу были люди, которые собирали их. Например, Феллини послал ему в подарок очень дорогое пальто, он сказал, что оно ему не нужно и выбросил. Мы даже не успели увидеть, кто взял это пальто»,- рассказывает наш собеседник.
Он помнит, что для участия в выставке из Армении приехала группа из деятелей искусства и любителей искусства, собрали деньги, арендовали покрытый грязью микроавтобус ЕрАЗ и приехали в Тбилиси – было большое желание быть рядом с Параджановым.
Левон Григорян помнит кинорежиссера Микаeла Варданяна, говорит, прекрасным человеком был и просто обожал Параджанова. С протезированной ногой он готовил чай для Параджанова и его гостей, и это для него было большим счастьем: «Тогда я понял, что значит испытывать по отношению к человеку огромную любовь, в этом человеке было что-то божественное… Кстати, на выставку приехали также заключенные, в руках у них были странные пакеты, они из уважения к Параджанову приехали из Сибири. Только это могло стать материалом для целого фильма… Когда до открытия выставки оставалось очень мало времени, он всем нам сказал: поскольку вы – мои гости, то должны сделать все так, как я вам скажу. Он был похож на командира. Сказал, что одежда, которую мы носим – тряпки, выбросил из окна дорогое и модное пальто Миши Варданова. Потом открыл большой шкаф, из которого выпала старая одежда. Мише он дал непонятное пальто с пятнами, сказал, что оно в стиле Миши, Миша взял пальто, как очень дорогой подарок. Он и мое пальто выбросил, дал мне что-то длинное и шапку. Мы все были дико счастливы, и в приподнятом настроении пошли на выставку, на которой присутствовала вся элита Грузии».
И этот шаг Параджанова, был выражением протеста против существующей системы, парадом противостояния.
Левон Григорян вспоминает, что единственным подарком, который понравился Параджанову, был красный бархатный костюм, который он надел поверх своей одежды и радовался как ребенок. А после выставки в честь Параджанова один из придворных писателей, с фамилией Думбадзе, по-моему, пригласил к себе домой на обед. «Снаружи это был неприглядный двухэтажный дом, но внутри была роскошь – серебряные люстры, камины, большие собаки, которым бросали куски мяса… Я и Араик очень удивились такой роскоши в советские годы. Такое мы видели только в зарубежных фильмах. Мы все ждали, и вдруг вошел Сергей, и начался фейерверк эмоций, все аплодировали ему стоя. В доме Думбадзе были подарки для Параджанова, посланные из других стран, гора подарков. Он подошел и, не открывая их, начал раздавать присутствующим. Осталась одна коробка, в которой был крест из черного камня, посланный из Израиля. Крест был очень красивым, и мне захотелось, чтобы Параджанов подарил его именно мне. Ему сказали – Сергей, это твой крест, и ты должен носить его! Он сказал, что не верующий и не будет носить крест, хотя все его фильмы похожи на завет. Потом он начал глазами искать младшего из братьев, приехавших из Сибири. Сказал, что крест принадлежит ему, что он талантливый парень и должен носить этот крест. Он был настолько взволнован, что начал плакать. Потом я долго уговаривал, чтобы этот крест отдал мне, но он не согласился. Кстати в ту же ночь этот молодой человек исчез. Спустя два дня он вернулся, мы думали, что его убили. А он возвращается и говорит, что потерял крест. Потом брат выясняет, что крест он продал, а деньги пропил. В этой истории есть что-то очень грустное и мистическое. Он отдал свой крест другому, а этот другой в ту же ночь продал его»,- говорит наш собеседник.
После возвращения в Ереван их вызывают в КГБ и конфискуют все записи. Там он видит парня, игравшего на гитаре и который вместе с ними, жил у Параджанова. До сих пор он удивляется, почему Параджанов тогда не предупредил, что этот человек просто внедрен? Что касается записей, то, по словам Левона Григоряна, друг сжег их. Он удивляется, что позже очень многие стали фетишизировать Параджанова, заявлять, что были у него, хотя на самом деле даже не были с ним знакомы: «Он был как ребенок, всему верил, очень любил, когда ему задавали вопросы, снимали. Многие люди пользовались этим, были и такие, кто из всего этого делал бизнес, например, за день снимали сотню фотографий, а потом заявляли, что Параджанов был их другом». Мы поинтересовались у Левона Григоряна, какого он мнения о фильме Сержа Аведикяна и Алены Фетисовой «Параджанов». Он сказал, что фильм ему не понравился, но это не значит, что он плохой: «Как человек, которому довелось общаться с Параджановым, я в этом фильме не вижу его, очень многое в фильме искусственно».
Гоар Акобян
Газета «Аравот»
09.02.2016г
