По мнению председателя Совета антикоррупционного центра Transparency International Айкака Аршамяна, сейчас мы находимся в процессе перехода от «мифа к реалполитик».
– Господин Аршамян, после Четырехдневной войны мы стали свидетелям общественного единения, но с другой стороны в людях проснулось потребность в изменениях, желание решить существующие проблемы. Есть ли у власти осознание всего этого?
– Война – явление негативное, но произошла весьма интересная трансформация: я уверен, что большинство людей в нашем обществе, так же, как и власти, не верили, что в случае войны произойдет подобная мобилизация: она касалась как общественных инициатив, предоставления помощи стоящим на передовой солдатам, так и требований, которые общественность сформулировала и адресовала властям.
С другой стороны, общественность осознала, что есть две параллельные реальности – общественность живет в своем мире, власть – в своем, и это стало очевидно в дни апрельской войны. И именно это подтолкнуло общественность на самоорганизацию. Сейчас очень удобный момент для того, чтобы общественность четко сформулировала свои требования. Например, произошли коррупционные разоблачения, начиная с «дела об офшоре» до проблем в армии. Об этом свидетельствуют также отставки трех высокопоставленных чиновников минобороны. Власть тоже осознала, что имели место серьезные упущения.
Читайте также
Следующее: параллельно с выявлением коррупционных явлений очень важен вопрос об ответственности. Только выявлением коррупции и увольнениями вопрос не решить. Опыт показывает, что когда должностное лицо подает в отставку по причине плохой работы, то его не привлекают к ответственности. Наоборот, спустя некоторое время, это человек назначается на другую ответственную должность. То есть мы имеем дело с имитацией борьбы против коррупции, о чем свидетельствует и тот факт, кто именно вовлечен в комиссию по борьбе с коррупцией – люди, сами погрязшие в коррупции. Следующее важное обстоятельство – это то, что общественность осознала: именно она несет ответственность за безопасность своей родины. Мы стали свидетелями того, как сразу же сформировались отряды добровольцев, которые по своей инициативе и целенаправленно отправлялись на передовую (конечно не считая тех, для кого целью было показать себя, сделать «селфи» на передовой или в Степанакерте).
Другое важное изменение – это постепенное избавление от мифа о России, как о стратегическом партнере. Люди уже ставят под сомнение отношения с «многовековым союзником», членство Армении в ЕАЭС и ОДКБ. По сути, мы находимся в процессе перехода от «мифа к реалполитик».
Хочу особо отметить решающую роль, которую сыграли СМИ. Сегодня единственная платформа в нашей стране, где можно вести дискурс, развить его и довести до определенной точки – это медиа. На семинарах и встречах подобных форматов дальше обсуждений дело не заходит. Медиа сфера в четырехдневной войне показала, что является серьезным инструментом для выявления и решения проблем. Здесь, конечно, у меня есть определенная озабоченность. Обычно в Армении внесение изменений в тот или иной закон подразумевает копирование российского законодательства, и в этом смысле у меня есть опасения, что по примеру РФ в Армении тоже могут ограничить деятельность СМИ.
– А почему существующие в Армении проблемы, параллельно с общественным осознанием не находят политической формулировки? Что мешает ставить перед властью конкретные требования о структурных изменениях и использовать сложившуюся ситуацию во благо нашего государства?
– Подобные условия в Армении создавались всегда, но в нашем обществе не формируется та критическая масса, которая заставила бы власть пойти на структурные изменения. И возлагать вину за это только на политические силы и гражданское общество, было бы неправильно, поскольку это связано и с тем, что общественность на каждых выборах терпела поражение, испытывала разочарование. Следующая причина в серьезной демографической ситуации в стране: в 1988 году население Армении составляло как минимум 3,5 миллиона, а сегодня – в два раза меньше. Кроме этого, определенная часть людей в нашем обществе кормится за счет власти. И в этом смысле власть за эти годы расширила и распространила зависимость от себя. Например, сколько бы ни говорили, что на выборах в Раздане не покупали голоса избирателей, но есть определенный слой в обществе, который, несмотря на недовольство существующей ситуацией (речь о малом и среднем бизнесе, чиновниках и многих простых гражданах, которые теми или иными путями связаны с властью), проголосовали за действующего мэра. По сути, власть сформировала систему, изменить которую будет довольно сложно. Несмотря на то, что после Четырехдневной войны определенная часть общества преодолела маргинальность, взяв на себя более серьезную роль, но власти начинают тянуть время и тормозить процесс. В этом смысле я согласен с тем, что сейчас важный момент, и общественность должна попытаться обеспечить прорыв. И общественность, и руководство осознали, что у нас нет крепкого тыла. Так что, произошедшее было уроком для всех. Укрепление тыла во всех сферах не имеет альтернативы, поскольку без крепкого тыла в карабахском вопросе мы потерпим поражение.
В армянской армии служит молодой, образованный, получивший образование за границей офицерский состав. После отставок в министерстве обороны старые кадры существующей системы не должны назначаться на эти должности. Я лично знаю представителей среднего и высшего офицерского звена – носителей нового мышления, у которых серьезное представление не только о будущем армии, но и о развитии страны. Очень важно, чтобы такие молодые люди участвовали в деле строительства армии. Серж Саргсян пытается осуществить смену поколений в государственной системе, но эти молодые люди – ниоткуда: они не прошли определенный путь, и назначением на важный пост для них все заканчивается, и в сфере ничего не меняется. Если в армии молодые кадры будут иметь возможность карьерного роста, то я уверен, что они будут более серьезно относиться как к проблемам на передовой, так и в тылу, к неуставным взаимоотношениям в армии, которым нужно положить конец. На передовой неуставных взаимоотношений нет, поскольку рядовой солдат носит оружие, то есть офицер не сможет с ним поступить так, как в военной части. И в этом случае вертикальные отношения становятся дружескими: как солдат, так и офицер там способны на героизм, и мы уже стали этому свидетелями.
– Сразу же после венской встречу Серж Саргсян дал интервью, было ли у него ощущение крепкого тыла? Например, не должны ли предприниматься более конкретные шаги армянской дипломатией для международного признания НКР и ее возвращения за стол переговоров?
– Самое главное – это вовлечение руководства Арцаха в переговорный процесс, без этого как в тактическом, так и в стратегическом смысле мы потерпим поражение. Сейчас получается, что это конфликт между Арменией и Азербайджаном, в результате игнорируется право народа Арцаха на самоопределение и свободу выбора. Мы должны решать, как хотят жить эти люди? Свое решение народ Арцаха принял давно – в 1991 году, это было их право, следовательно, каждый раз, когда проходят двусторонние переговоры, наши позиции ослабевают. Власти Арцаха тоже осознают этот факт, и в дни апрельской войны чувствовалось, что руководство НКР испытывает определенное разочарование и недоверие, хотя открытым текстом они свое недовольство не выражали, но, тем не менее, чувствовалось, что у них есть определенные оговорки касательно политики руководства РА. Мы окажемся в довольно выгодном положении, когда Арцах вернется за стол переговоров.
Что касается заявлений Сержа Саргсяна, то опыт, к сожалению, говорит о том, что они с реальностью особо не связаны: говорится одно, делается совсем другое или же ничего не делается вообще. Долгие годы Серж Саргсян говорил о том, что мы в состоянии нанести сокрушительный удар Азербайджану, если он решится на военную авантюру…Но мы же все увидели, что произошло, по словам Сержа Саргсяна, мы уступили 800 гектаров. Сейчас правящая партия пытается привести более смехотворные доводы о том, что это необрабатываемые земли…В Араратской долине тоже есть необрабатываемые земли, давайте уступим их, и в Мегри есть, уступить их Ирану?
– Власти обосновывают, что целью Алиева было захватить один-два района за несколько дней, армянская сторона предотвратила подобное развитие событий, следовательно, в этом смысле мы не терпели поражения.
– Во-первых, я не думаю, что только Алиев преследовал такую цель. Как минимум Россия принимала активное участие в этой войне, одной продажи оружия достаточно. Агрессивный Азербайджан является следствием российской политики. То есть, как минимум еще один игрок в данном процессе присутствовал, если, не считать Турцию. Факт и то, что солдат, офицер, стоящие на передовой не знали и не были готовы к возможным диверсионным действиям и нападению. Пусть власти убедят нас в обратном, или же признают свою бездарную политику и открыто будут говорить о своих ошибках. Есть еще одно интересное обстоятельство: власти поняли, что в тайне ничего держать долго не смогут, поскольку информационные утечки настолько многовекторные, что скрывать ничего не получится. Здесь поводом для беспокойства является также вопрос распространения информации, эффективные отношения с международными структурами, и по этой части у минобороны преобладающая позиция по отношению к внешнеполитическому ведомству. При этом, дело не в том, что минобороны взяло все в свои руки и оказывает давление на МИД. Внешнеполитическое ведомство бездействует, непозволительно, чтобы минобороны вынужденно выполняет часть функций МИД.
– У Армении, фактически, нет союзников. РФ является стратегическим партнером Азербайджана и вооружает эту страну, а Запад не доверяет Армении из-за стратегического союзничества с РФ. Получается, что мы оказались в самом уязвимом положении, какие решения могут в нашем случае?
– Международная поддержка бывает в том случае, когда ты силен. Когда ты слаб, то поддержки быть не может. Какую помощь получила народность тутси, ставшая жертвой геноцида в Руанде? Даже миротворческие силы в этой стране отступили, позволив случиться геноциду. То есть, если государство неорганизованное, международным фактором стать не сможет. Мы не должны обвинять Россию, Запад или Турцию, мы должны попытаться стать организованным государством, а международная поддержка не заставит себя ждать.
Эмма Габриелян
Газета «Аравот»
25.05.2016г
