2rd.am. Интервью с экс-президентом РА Робертом Кочаряном
— Роберт Седракович, к сожалению, до сих пор власти не преподнесли обществу достоверную картину событий апрельской войны, ее причин и последствий. В какой-то момент должностные лица вроде бы начали предоставлять более или менее объективную информацию, однако потом все информационное поле заняла пропаганда в стиле ура-патриотизма. Как это обычно бывает, стали ходить самые разнообразные слухи, порой невообразимые, но все равно – негативного характера. Что случилось на самом деле с военной и политической точек зрения? Считаете ли Вы катастрофичными последствия апрельской войны? Это было поражение или это была победа?
— Отсутствие достоверной информации всегда порождает слухи и, как правило, негативные. К тому же, очевидно, что смысла в искажении происходящего не было, тем более, что скрыть правду в масштабах нашей страны практически невозможно. А случилось то, что следовало ожидать. Наращивание военного потенциала и воинственная риторика Баку, продолжающиеся несколько лет, вылились в практические действия с переходом от диверсионной активности к решению проблемы военным путём. Вероятнее всего, в Азербайджане недооценили боеготовность Армии Обороны НКР, а также высокую готовность населения Карабаха и Армении противостоять агрессии. Цена начатой военной операции, ее разрастающийся масштаб, судя по всему, становились неприемлемыми для Баку, и война была остановлена. Я не стал бы оценивать происшедшее как победу или поражение. Азербайджанские войска заняли несколько наших позиций, но не решили ни одной стратегической военной задачи. Эйфория военной победы в Баку абсолютно беспочвенна. Мы же не восстановили утраченное, что не прибавляет оптимизма вне зависимости от размеров утраты, да и людские потери за 4 дня боевых действий для нас непривычно и неприемлемо высоки. Так что и о моральной победе говорить не стоит. Однако, стало очевидным, что даже при нарушенном военном балансе легкого военного решения конфликта нет, и это может реально подтолкнуть застывший переговорный процесс.
— Возможно ли в сжатые сроки подготовиться к вероятной новой войне с расчетом на новые военные успехи? Кто виноват в случившемся, а конкретно в том, что мы оказались технологически отсталыми в плане вооружения?
Читайте также
— Война была короткой, стороны не истощили свой потенциал, поэтому особого времени на восстановление и не нужно. Вопрос в трезвой оценке Азербайджаном происшедшего и его готовности к тяжелой, затяжной войне. Думаю, если бы эта готовность у Баку в апреле была, то война не остановилась бы за 4 дня. То, что Азербайджан стал превосходить нас в качестве вооружения, не было секретом, однако одно дело это знать, другое – столкнуться с этим на поле боя. Ирония в том, что Армения – член ОДКБ, с российской военной базой на своей территории – заметно уступала противнику в качестве вооружения. Болезненная реакция общества здесь понятна. Всем хотелось верить в то, что военный союз с Россией гарантирует как минимум соблюдение военного баланса, а значит и безопасность Армении и Карабаха (до реализации контракта, подписанного между Баку и Москвой в 2011 году паритет в качестве вооружения, соблюдался).
Все оказалось гораздо сложнее. Очевидно, что обострение военного конфликта не выгодно России, поскольку ставит её перед сложным выбором между обязанностями посредника, военного союзника Армении и стремлением дальнейшего сближения с Азербайджаном. Поставки новейшего наступательного вооружения Баку нарушило баланс, значительно повысив вероятность такого сценария.
Почему это произошло и можно ли было избежать такого развития событий – эти вопросы ещё долгое время будут предметом споров, предположений и спекуляций. Армения должна была суметь остановить выполнение контракта, как минимум – ограничить его по номенклатуре, или синхронизировать его выполнение с аналогичными поставками в Армению. Аргументов для этого было более чем достаточно. Мне неизвестно: насколько энергично власти пытались это сделать и почему это не удалось предотвратить, поэтому воздержусь от оценок. Вместе с этим, мы оказались не готовыми и по целому ряду военного оснащения, приобретение которых полностью было в нашей власти и не нуждалось в межправительственных соглашениях. Уже более двух лет Армия противника доставляла много хлопот в ночное время суток, поскольку была оснащена всем необходимым. Что нам мешало оснастить армию в достаточном количестве приборами ночного видения, тепловизорами, ночными прицелами, средствами связи, средствами индивидуальной защиты для мобресурса? Ненормально, когда командир управляет боем сотовым телефоном, когда на взводном опорном пункте нет ночных прицелов или не хватает бронежилетов для призванного из мобресурса личного состава.
Следует незамедлительно восполнять все имеющиеся пробелы и понятно, что работа в этом направлении уже ведется. Но делать это надо уже на институциональном уровне, а не «азгови», как в самом начале карабахского движения. Добровольцы должны ехать на фронт не спонтанно, а направляться в воинские части военными коммисариатами с учетом их воинских специальностей. В начале 90-х фидаинское движение компенсировало слабость молодых государственных институтов. Но на 25-м году Независимости патриотический порыв граждан должен подкрепляться компетенцией и организационным потенциалом соответствующих органов власти. По-другому успешно воевать просто невозможно.
— Чем было обусловлено Ваше долгое молчание относительно этой темы? Почему Вы посетили Карабах только спустя месяц после событий? И почему Вы отказались инициировать встречу с действующим президентом? Ведь Вы могли помочь ему как минимум советами.
— Долгое молчание связано с тем, что в критической ситуации – при внешней угрозе – откровенное обсуждение проблем безопасности проблематично по понятным причинам. Говорить же лозунгами или недомолвками мне не хотелось. Инициировать встречу с президентом не стал, поскольку даже в той ситуации пропагандистская машина работала для внутриполитических целей. Был на постоянной связи с руководством НКР, где тогда принимались все решения. Если бы война затянулась, конечно поехал бы в Карабах, причём надолго, без камер и селфи.
— Не должна ли Армения пересмотреть формат участия в ЕАЭС и ОДКБ, как и свои отношения с некоторыми партнерам по союзам и объединениям, например – с Беларусью и Казахстаном?
— Действия некоторых стран ОДКБ по сути несовместимы с нашим общим членством в военном союзе. Очевидно, что интересы этих стран мы не изменим, но сделать для себя серьёзные выводы должны. Надо правильно понять, что такое ОДКБ и не иметь от организации заведомо завышенных ожиданий. ОДКБ – ассиметричная структура, стержнем которой являются военно-политические интересы России в самостоятельной и раздельной увязке с интересами каждой из стран-участниц. Нет выраженного интегрированного общего интереса. Где наши общие военно-политические интересы к примеру с Казахстаном или с Киргизией? Наивно полагать, что совместное членство в ОДКБ может перевесить сложившиеся взаимоотношения Казахстана с Турцией и Азербайджаном. Поэтому на ОДКБ следует смотреть в контексте военно-политического и военно-технического сотрудничества с Россией. Такова реальность, и из неё надо исходить.
— И вопрос на внутриполитическую тему. На днях премьер-министр объявил о начале сокращений в госаппарате, борьбе с монополиями и коррупцией. На Ваш взгляд, есть ли у действующего правительства шансы на успех?
— Заявленная премьером программа – это то, чем правительство обязано было заниматься в ежедневном режиме. О коррупции, монополиях и раздутом госаппарате уже много лет говорят все, включая власть. Причем чем больше говорят, тем больше эти же проблемы усугубляются. Это то, что разъедает страну и непонятно – кто мешал или мешает властям решать эти проблемы? Правильных слов общество наслушалось так много, что у людей, к сожалению, нет оптимизма относительно намерений правительства. Сегодня нужны не речи, а целенаправленные и грамотные действия. Поживем – увидим.