Политолог из Мюнхенского университета (Германия) Александр Степанян в интервью газете «Аравот» прокомментировал ситуацию в связи принятием резолюции германским Бундестагом о признании Геноцида армян в Османской империи.
— Господин Степанян, германский Бундестаг накануне принял историческое решение о признании Геноцида армян, об ответственности Кайзеровской Германии как союзника Османской империи в годы Первой мировой войны. Несомненно, это вопрос, прежде всего, самой Германии, ее взгляда в лицо собственной истории того периода, несмотря на жесткое противодействие сегодняшней Турции. На Ваш взгляд, почему это произошло сейчас?
— С одной стороны, то, что случилось сейчас, есть результат медленного, но последовательного разбора армянского вопроса германскими парламентариями, в особенности «Партией зеленых». Стимулом послужили прошлогодние мероприятия, приуроченные к 100-летней годовщине Геноцида армян, в частности знаменитая речь президента Гаука, в которой он впервые употребил слово «Völkermord» – дословно «убийство народа».
С другой стороны, я не стал бы исключать, что время и исход голосования не совсем случайны и связаны с общим тоном напряженности в сегодняшних отношениях Берлина и Анкары. Журналистское сообщество Германии, да и значительная часть политической элиты недовольны экстравагантным поведением и целой серией демаршей Эрдогана. Сама Меркель голосование в Бундестаге проигнорировала, впрочем как и вице-канцлер и министр иностранных дел. Ведь именно им приходится говорить с президентом Турции. Очевидно, что руководители страны побаиваются его реакции и не хотели лишний раз провоцировать своим «да». Сказать «Нет» резолюции они тоже не могли себе позволить.
Читайте также
— Турецкая община является самой многочисленной в Германии. Пресса сообщала о многолюдных протестах ее представителей против позиции немецких законодателей. Тем не менее, Вам, как жителю Германии, какой видится позиция турецкой общины? Насколько она симпатизирует этим протестующим, есть ли альтернативные голоса? И насколько этот протест «местный», или же здесь решающую роль играет «рука Анкары»?
— Конечно, альтернативные голоса есть, достаточно упомянуть, что один из инициаторов резолюции представитель «Зеленых» — турецкого происхождения, правда родился и вырос он в Германии. Но у меня сложилось впечатление, что у многих, может быть даже большинства немецких турок, Эрдоган и его идеи возрождения «величия нации» пользуются большой популярностью. Многие смотрят турецкое ТВ, автоматически попадая под влияние официальной Анкары. Эффект тот же, что и в случае проживающих здесь русских, ежедневно питающихся байками путинского ТВ.
— Анкара бурно отреагировала на факт практически единогласного принятия резолюции Бундестагом, отозвала посла, пригрозила «серьезными последствиями». Как, на Ваш взгляд, отразится принятие резолюции на отношения Германии с Турцией после того, как первая волна эмоций ослабнет?
— Наверное, мало кто ожидал от Анкары другой реакции. Немцы были готовы к такому градусу эмоциональности, но сохраняют ровное дыхание. Взаимозависимость двух стран настолько велика, что вряд ли Эрдоган станет долго надувать щеки. Надо признать, что и без ответа это решение немецкого парламента он оставить тоже не может. Роль политического слабака его не устраивает. Думаю, настроения большинства в самой Турции по вопросу геноцида куда более «остроконечны», чем позиция Эрдогана. И он не может игнорировать такие вещи. Он должен их оседлать и политически использовать себе во благо.
— Многие в Германии, как и в других странах Европейского Союза, критикуют канцлера ФРГ Ангелу Меркель за ее позицию по кризису беженцев, за уступчивость в отношениях с Анкарой по этому вопросу. При этом, отмечается, что такая позиция предоставила Эрдогану возможность шантажировать не только Германию, но и всю Европу. Каким Вам видится дальнейшее развитие событий в этом направлении после резолюции Бундестага? Есть ли у Германии реальные рычаги, чтобы предотвратить возможные деструктивные процессы?
— Да, критикуют, и справедливо. Меркель и ее партия ХДС теряют сейчас поддержку избирателей. То, что немецкий канцлер своей политикой беженцев сама сделала себя заложником Эрдогана – не вызывает сомнений. Честно говоря, практически все шаги Меркель начиная с осени 2015 года не укладываются в рамки привычного для нее прагматизма. Сейчас мы имеем дело с другой Меркель. Меркель, которая предала большую часть консервативного электората. Меркель, позиция которой вызвала кризис в большой коалиции и противодействие со стороны близнеца ХСС, правящего в Баварии. Меркель, которая в ходе миграционного кризиса сначала фактически открыла границы, отправив мощные символические сигналы потенциальным переселенцам, среди которых были не только и не столько сирийские беженцы. Меркель, которая потом действовала в одиночку на уровне ЕС, вызывающая нарастающее непонимание со стороны восточноевропейских соседей. Многим в Германии, Австрии, и даже во Франции, не говоря уже о Восточной Европе, все это не понравилось и они ясно дали ей понять, что на помощь в размещении большого количества мигрантов она может и не рассчитывать. В итоге, спасая свое положение, Берлин повернулся к Эрдогану. На протяжении последних месяцев он только и делает, что шантажирует свою немецкую коллегу. Она даже дала разрешение на возбуждение уголовного дела в отношении немецкого сатирика, который в эфире немецкого ТВ якобы оскорбил честь турецкого президента. Все это негативно сказывается на шансах партии ХДС выступить успешно на парламентских выборах 2017 года. Нас ждет усиление краев политического спектра от левых до крайне-правых. Будут ли они более договороспособны с Эрдоганом? Сомневаюсь. С другой стороны, не думаю, что негодование Анкары из-за этой резолюции приведет к каким-то ее санкциям против Берлина именно в сфере кризиса беженцев. Скорее всего, Анкара будет добиваться усиления работы с немецкими турками, будет увеличивать свое влияние на местный электорат в Германии, пытаясь таким образом насолить правящей коалиции.
Эмма Гариелян
Газета «Аравот»
08.06.2016г
