Ашот Егиазарян
Доктор экономических наук
Ассоциированный эксперт АИМОБ
Вместе с экономическим усилением Европейского Союза возрастают его энергетические потребности и импорт. Одновременно, постсоветские страны, в восточной части, стремятся получить выгоды от экспорта и транзита энергоресурсов и улучшить свои энергетические возможности. Сотрудничество между ЕС и восточными соседями может способствовать созданию предсказуемых и прозрачных энергетических рынков, способных стимулировать инвестиции и экономический рост, а также поднять уровень безопасности энергоснабжения. В связи с этим, не случайно, что ЕС предоставляет значительные гранты для развития энергетических секторов этих стран. Между энергетическими интересами стран ЕС и стран Восточного Партнерства существует значительная синергия, что гарантирует перспективные возможности расширения сотрудничества стран ЕС и стран-партнеров.
В рамках Восточного Партнерства вопросы энергетических инфраструктур и энергетической безопасности продолжают оставаться как один из важных компонентов сотрудничества ЕС со странами-партнерами. С этой целью, в мае 2009-го года, на саммите Восточного Партнерства было решено создать тематическую платформу по энергетической безопасности (Платформа 3)[1]. Важное значение энергетической сфере было дано также на состоявшемся 21-22-го мая 2015-го года саммите Восточного Партнерства в Риге. В декларации, подписанной участниками саммита, стороны подтвердили свою заинтересованность в укреплении энергетической безопасности, устойчивости и конкурентоспособности, а также в вопросе диверсификации поставок. Они подтвердили также свои намерения об углублении двустороннего и многостороннего сотрудничества в энергетической сфере[2]. Саммит приветствовал прогресс, достигнутый в вопросе крупных проектов энергетических инфраструктур, подчеркнув важность роли Азербайджана, Грузии и других стран в вопросе становления Южного газового коридора.
До недавнего времени ЕС не удавалось иметь действующую единую энергетическую стратегию. Политика в области энергетики считалась вопросом юрисдикции национальных государств. Хотя в последние годы заметна активность усилий по разработке и реализации единой энергетической политики, как в рамках ЕС, так и в отношениях со странами, не входящими в Сообщество.
Читайте также
В 2014-ом году Председатель Европейского совета Дональд Туск предложил создать Энергетический союз, в том числе, единый механизм для энергетических переговоров с Россией, ставя акцент на инфраструктуре экономии энергии и диверсификации поставщиков. Новая Европейская комиссия быстро приняла идею создания Энергетического союза. 25-го февраля 2015-го года Европейская комиссия приняла стратегию Энергетического союза[3]. В марте 2015-го года Европейский совет одобрил создание Энергетического союза.
Энергетический союз ЕС предполагает такую интеграцию внутреннего энергетического рынка, когда внешняя энергетическая политика просто будет его естественным продолжением. В США в результате производства огромного количества сжиженного газа и снятия санкций с Ирана сформировался новый глобальный энергетический контекст, в котором ЕС должно сбалансировать свои внутренние энергетические инициативы с долгосрочной внешней стратегией.
Пока создание Союза предполагает обмен информацией, касающейся контрактов, согласование которых с Еврокомиссией при подписании пока необязательно. Но ожидается, что скоро этот процесс должен будет соответствовать общим канонам ЕС. Это означает ликвидацию независимости стран ЕС в вопросах, связанных с импортом газа. Одновременно, это означает укрепление переговорных позиций ЕС и стран-членов ЕС по отношению к внешним поставщикам энергоресурсов. То есть, создается энергетический союз, который на глобальном уровне говорит в один голос[4].
Цель энергетического союза – защита европейского энергетического рынка от геополитических рисков. Последние, в основном, связаны с теми странами, которые могут производить энергоресурсы и использовать их как инструмент политического влияния. Понятно, что речь, в первую очередь, касается разработки общей газовой политики России с ЕС. Россия неоднократно пыталась достичь своих политических целей путем применения энергетических рычагов против ЕС. Эта проблема стала актуальной для ЕС в 2006-ом и 2009-ом годах, во время украинско-российского газового кризиса, особенно обострилась в 2014-ом году, в результате российско-украинского военного противостояния.
Следующий фактор, который вынудил Брюссель серьезно заняться этой проблемой, это отказ России от ратификации договора энергетической хартии, что лишает ЕС возможности импорта нефти и газа из Казахстана и Туркменистана через эту страну.
В 1991-ом году Россия подписала Европейскую энергетическую хартию, а в 1994-ом году – договор о Энергетической хартии и прилагаемый к нему протокол по вопросам энергетической эффективности и соответствующим экологическим аспектам. Но Москва использовала только практику временного применения договора. В 2009-ом году Россия отказалась также от его временного применения и внесения членского взноса организации, заявила о намерении не стать участником договора и представила «Новый концептуальный подход правовой базы международного сотрудничества в энергетической области», на основе которой в ноябре 2010-го года была разработана «Международная конвенция обеспечения энергетической безопасности»[5]. Статус России в Энергетической хартии и перспективы дальнейшего участия в организации остаются неопределенными.
В 1990-е годы Россия, путем сотрудничества с Энергетической хартией пыталась приобрести западные инвестиции и технологии, которые были необходимы для восстановления уровней добычи нефти и газа советского периода. Европейские страны, в свою очередь, стремились гарантировать стабильность поставок энергии и способствовать рыночному ценообразованию западного направления. В это время договор был воспринят как «гарантии инвестиций для Запада – взамен на надежность поставок для Востока»[6].
В последние годы Россия объявила о намерении в рамках проекта ЕАЭС создать общий энергетический рынок и энергетический союз. Подписанный в мае 2014-го года договор ЕАЭС предусматривает координацию энергетической политики стран-участников и поэтапное формирование общего энергетического рынка. Заявляется, что таким образом можно будет обеспечить рыночное ценообразование, конкуренцию, устранение административных и технических запретов, благоприятные условия для инвестиций, развитие транспортной инфраструктуры, гармонизацию национальных норм и правил деятельности технологических и коммерческих инфраструктур.
Если общий рынок электроэнергии планируется создать в 2019-ом году, то рынок нефти/нефтепродуктов и газа – в 2025-ом году, что свидетельствует о чрезмерной политизации проекта и о неравном и дискриминационном отношении Москвы к своим бедным энергоносителями «странам-союзникам». Только после 2025-го года должны быть определены и решены вопросы, касающиеся единого доступа к нефтегазовой, трубопроводной системам и общих правил таможенно-тарифного регулирования. До их создания страны ЕАЭС будут управляться действующими двухсторонними соглашениями.
В случае с Арменией очевиден дискриминационных и эксплуататорский характер этих соглашений. В настоящее время потребители Армении за газ и нефтепродукты платят очень высокую цену, что связано со статусом монополистов на армянском рынке российских компаний «Газпром» и «Роснефть». В сложившейся ситуации роль в ЕАЭС договора Энергетической хартии не ясна (в тексте договора ЕАЭС прямых ссылок на договор о хартии нет). В настоящее время Казахстан, Киргизия и Армения являются условными сторонами Энергетической хартии, Беларусь применяет его на временной основе, а Россия отказалась даже от его временного применения. Подобная энергетическая политика, осуществляемая Россией, направлена на срыв энергетического сотрудничества с Европой стран-членов ЕАЭС. Но примечательно, что Казахстан и не намерен отказываться от сотрудничества с Энергетической хартией.
В ноябре 2014г в Астане состоялась «25-ая Конференции Энергетической хартии», где был подписан важный для мировой энергетики документ – “Астанинская дорожная карта». Он определил новую стратегию развития Энергетической хартии на последующие пять лет. (26-ая конференция состоялась в декабре 2015г в Тбилиси, а 27-ая состоится в Токио в ноябре 2016г)[7]. А до этого, 17-го марта 2016-го года, в Брюсселе состоялось мероприятие высокого уровня «Сотрудничество ЕС в энергетическом секторе со странами Восточного партнерства и Центральной Азии».
Договор Энергетической хартии охватывает все формы деятельности – от стран-производителей до потребителей, затрагивая такие темы, как использование энергии и энергоэффективность. Выполнение условий договора обязательно. Это возможность для стран Восточного Партнерства и, в частности, Армении, противостоять вызовам энергетического сектора и вопросе решения проблем, связанных с энергетической безопасностью.
Россия постоянно выступала против принципа транзитной свободы, закрепленной Энергетической хартией, поскольку это требует предоставление обязательного доступа третьей стороне к трубопроводам, проходящим через Россию. В 2000-ом году Газпром получает огромнейшие прибыли от перепродажи дешевого газа Центральной Азии, поскольку доступ к российскому трубопроводу для третьей стороны был запрещен. Но эта политика, в конце концов, привела к строительству других трубопроводов, обходящих Россию. С другой стороны, Россия экспортирует энергоресурсы через территорию своих соседних постсоветских республик. Москва очень чувствительна к такой зависимости и стремится к обеспечению экспорта энергоносителей или через свою территорию, или же через введение эти страны под свои контроль. В основе инициативы создания ЕАЭС лежит также и это обстоятельство.
Примечательно, что Украина, в рамках СНГ, еще в 2013-ом году предложила подписать соглашение о свободе транзита по трубопроводам стран СНГ (в соответствии с положениями договора к Энергетической хартии), предполагающее равные права доступа к российской системе. Россия это предложение не поддержала, разъясняя, что она не является сторонником договора к Энергетической хартии, а не дискриминационый доступ и вопрос определения тарифов могут регулироваться на основе пакетов двусторонних соглашений.
Москва избежала договорные принципы Энергетической хартии еще и по другим причинам. Например, полагалось, что прозрачность практики и правил транзита, закрепленных договором, способствуют обострению конкуренции, что может привести к снижению цен на внешнем рынке и потере части этого рынка Россией[8]. С другой стороны, договор полагает равенство внутренних тарифов и тарифов на экспорт/импорт, что послужит распространению внутренних льготных условий на транзитные поставки для России или росту внутренних тарифов. Это, в свою очередь, прибавить нагрузку потребителей и ухудшит условия для независимых поставщиков газа. В России существовало также мнение, что договор был направлен на крах долгосрочной системы контрактов на поставку российского газа в европейские страны.
С точки зрения снижения зависимости от России и диверсификации источников энергоснабжения, приоритетом для ЕС было развитие Кавказского энергетического коридора. Южный Кавказ рассматривается как транзитная территория для экспорта энергоносителей из Центральной Азии в Европу. С этой целью ЕС подерживал и поддерживает проекты строительств нефтепроводов и газопроводов, проходящих через Южный Кавказ.
Сотрудничество ЕС с Азербайджаном и Грузией в сфере энергетики имеет более двадцатилетнюю историю. Энергетические инфраструктуры этих стран в основном отделены от российских инфраструктур. ЕС удалось зафиксировать определенный прогресс с Грузией в энергетической сфере, в плане интеграции в европейский рынок. Азербайджан рассматривался как альтернативная России страна, производящая энергоносители.
На уровне региональных проектов, Армении уделилось намного меньше внимания, что было обусловлено зависимостью Армении от российского Газпрома, бедностью энергетических ресурсов, а также дискриминационной политикой со стороны Азербайджана и Турции, ведущей по отношению к Армении. По сути, Армения находится в энергетическом пространстве, доставшемся в наследство с советских времен. Она получает из России газ, нефтепродукты и ядерное топливо, что укрепляет энергетическое присутствие Москвы и обуславливает ее интересы на Южном Кавказе. Россия играет не конструктивную роль в энергетическом пространстве Южного Кавказа, что делает Армению более закрытой для введения европейских норм и стандартов и сближения с ЕС.
Но снятие санкций с Ирана существенно изменило глобальную ситуацию, в частности, с точки зрения диверсификации поставок газа в Европу. В новой ситуации Армения получила бы новую роль, вплоть до того, что может стать транзитной страной на пути поставок иранского газа в Европу. В нефтегазовый сектор Ирана готовятся делать инвестиции Германия, Франция, Великобритания и другие страны. Учитывая интересы этих европейских стран на Южном Кавказе, новая ситуация может способствовать интеграции Армении в европейское энергетическое пространство.
Программа «Улучшение обсуждений по политике безопасности в Армении» (NED)
Армянский институт международных отношений и безопасности (АИМОБ)
