Кто станет спикером и вице-спикерами парламента Армении, кто сохранит министерские портфели, а кто, наоборот, лишится их, кому наши партийные боссы позволят стать депутатом, а кому не позволят – всего этого я не знаю. В отличие от многих моих коллег, я не близок с президентом, премьер-министром, а также с предводителями ППА и АРФД, не участвую в их беседах и переговорах, да и они мне не рассказывают, что на что обменивают. Словом, у меня нет «достоверных источников». Но говорить, что меня очень волнует, кто какую заполучит должность или мандат, тоже было бы преувеличением.
Но как оказывается, эти вопросы очень интересуют наше население. Вчера очередной таксист, как только я сел в машину, сразу спросил: «Уже решено, кто будет председателем Национального собрания?». Я отвечаю: «Новое Национальное Собрание еще не собралось, чтобы избрать председателя парламента». «Нет, – утверждает мой собеседник, только что радио сообщило, что будет Шармазанов». Я пожал плечами: ну, если радио передало, значит, о чем-то знает. «Но Таширский Само обидится», – таксист оказался «политически подкованным».
Однако тема была, конечно, об ином. «Интересно, эта страна исправится?» – «Не понимаю этого вопроса». «Увидим в будущем что-то хорошее?» – «Я в своей жизни каждый день вижу что-то хорошее». Молчание. Для продолжения «великосветской беседы» я спрашиваю: «А ты за кого голосовал?». Молчание до конца маршрута. Если человек не отвечает на этот вопрос, значит, ответ очевиден.
И вот что я думаю. Ни моя, ни его жизнь не зависят от того, кто будет председателем Национального Собрания Армении, и кто станут его заместителями из АРФД и ППА. Не зависят от того, кто получит министерский портфель, и сколькие из них будут из АРФД. Не зависят от того, кому Царукян решит дать депутатский мандат, а кого лишит этого удовольствия. Наша жизнь лишь в некоторой степени зависит от того, кому мы отдали голоса во время выборов. Больше всего зависит от того, стыдно ли нам за сделанный выбор? А еще больше зависит от того, умеем ли мы замечать в жизни хорошее, или нет?
Читайте также
Когда люди спрашивают меня – «когда же исправится страна?», они в тайне надеются, что я «исправлю страну» вместо них. Когда они говорят – «этих надо расстрелять, сжечь», они предполагают, что я должен пойти и кого-то сжечь или расстрелять. Или поручу сделать это кому-то другому. Когда они спрашивают – кто займет эту или другую должность, они надеются, что я назову чье-то имя, что даст им полную возможность разрядить свои негативные эмоции.
