«Зеркало недели» (Украина). Виталий Федянин. Президентские выборы в Иране — подлинное украшение внутренней борьбы иранской элиты. Тем временем напряженная международная ситуация вокруг «Исламской республики» делает избирательную кампанию не только любимым политическим шоу иранцев, но и предметом особого внимания мирового сообщества. Главной особенностью выборов этого года является то, что они пройдут после согласования Общего всеобъемлющего плана действий, подписанного в июле 2015 г. Ираном, группой «5+1» (постоянными членами СБ ООН и Германией) и ЕС.
Завершение десятилетних ядерных переговоров, снятие санкций и начало стабилизации экономики действующий президент Хасан Рухани считает своим главным успехом. Однако консервативная оппозиция обвиняет его в низком экономическом эффекте ядерного соглашения, замалчивая при этом, что наивно было бы ожидать экономического прорыва в течение столь критически короткого для реформ периода. Санкции ослабили, однако требуется время, чтобы экономика адаптировалась к новым условиям и начала набирать обороты. Люди же, естественно, хотят избавиться от безработицы, коррупции и экономических проблем сегодня и сейчас. К сожалению, так быстро исчезают лишь иллюзии и эйфория. Реальные дела воплощаются дольше.
Итак, в следующую пятницу иранцы сделают выбор: проявить терпение и дать шанс действующему президенту продолжить реализацию программы послесанкционного восстановления Ирана — или поверить его оппонентам, сулящим перемены к лучшему уже на следующий день после избрания. При этом консерваторы хотя и критикуют ядерное соглашение и способны уже самими своими заявлениями создать предпосылки для восстановления санкций со стороны Запада, сворачивать его не будут. Главная причина не только в контроле над новыми миллиардными экономическими проектами, но и в том, что не они, в принципе, решают такие вопросы. Над всеми политическими интригами в Иране стоит Верховный лидер (рахбар) Али Хаменеи. Он определяет стратегию развития государства, и ядерное соглашение ему сегодня необходимо. Остальное — технические вопросы поддержания необходимого баланса иранской системы власти, с которыми рахбар довольно ловко справляется. Лидер должен обеспечивать равновесие между консервативной и реформаторской элитами. После выборов в феврале 2016 г. реформаторы получили большинство в Исламском консультативном совете (парламенте), однако в Совете стражей конституции и Совете экспертов председательствует консерватор аятолла Ахмад Джаннати. Именно в таких условиях рахбару нужно и выборы провести, и баланс сил сохранить.
С другой стороны, если в Иране консерваторы лишь критикуют ядерное соглашение, то в США администрация Дональда Трампа ставит вопрос о целесообразности договоренностей ребром. Новый руководитель Белого дома прямо обещал ликвидировать катастрофическое соглашение. Однако это намного проще сказать, чем сделать. Иран выполнил свою часть обязательств по соглашению, поэтому просто так разорвать его нельзя. Если Вашингтону понадобится консенсус, американцы могут попытаться восстановить ядерные переговоры для заключения новых договоренностей. Для восстановления санкций Запад также может воспользоваться тем, что Иран не прекращает свою баллистическую программу и проводит ракетные испытания. Белый дом уже неоднократно обвинял ИРИ в нарушении резолюции СБ ООН 2231, но что делать с Ираном, еще, очевидно, не решил. С одной стороны, есть обещания Трампа, а с другой — подписанное соглашение и реальность, подсказывающая, что восстановление санкций не может решить иранский ядерный вопрос за какой-то определенный отрезок времени. Кроме того, такой шаг лишь усилит временный союз Ирана с Россией, занятых, в частности, общим проектом в Сирии. Режимы под санкциями склонны активизировать взаимодействие. И наоборот — освобожденная от санкций иранская экономика будет больше заинтересована в сотрудничестве с Западом, чем с «изгнанником цивилизованного общества», каким стала Москва.
Но вернемся к выборам в Иране. В этой системе любой гражданин в возрасте за 45 лет может выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Конечно, он обязательно должен быть мусульманином, верить в Аллаха, иметь образовательный уровень магистра и поддерживать положения Конституции страны. В этом году кандидатами зарегистрировались 1636 человек, среди которых было 137 женщин. Такое большое количество кандидатов — нормальная практика для Ирана. Однако главное — не зарегистрироваться, а чтобы тебя утвердил Совет стражей конституции, контролируемый рахбаром.
Этот специфический орган 20 апреля 2017 г. огласил шесть утвержденных кандидатов. В список вошли президент ИРИ Хасан Рухани, первый вице-президент ИРИ Эсхак Джахангири, мэр Тегерана Мохаммад-Багер Галибаф, иранский клирик, бывший генеральный прокурор и глава крупнейшего благотворительного фонда в мусульманском мире «Астан Кудс Разави» Эбрагим Раисе, бывший министр культуры Ирана Мостафа Мир-Салим и бывший министр тяжелой промышленности Ирана Мостафа Хашемитаба. Любопытно, что Совет стражей конституции отклонил ультраконсервативную кандидатуру бывшего президента ИРИ Махмуда Ахмадинежада, известного своими многочисленными одиозными заявлениями. Верховный лидер не забыл, как он во время второго президентского срока стал слишком самостоятельным, а потому посоветовал ему не принимать участие в выборах. Ахмадинежад не послушался совета, однако, как видим, напрасно. Рахбар контролирует процесс.
Таким образом, есть шесть кандидатов. Двое из них — очевидные аутсайдеры: бывшие министры консерватор Мир-Салим и реформист Хашемитаба. Вице-президент реформист Эсхак Джахангири — явно технический кандидат, который выдвинулся на случай блокирования Советом стражей конституции кандидатуры своего шефа Хасана Рухани. Если бы последнего не утвердили для участия в выборах, Джахангири стал бы единственным кандидатом от реформистского крыла. А теперь он открыто поддерживает Рухани и агитирует голосовать за него, чтобы позже снять себя с выборов в пользу действующего президента. Роль Джахангири важна, принимая во внимание его авторитет среди реформаторов.
Сам Хасан Рухани — один из очевидных лидеров гонок. Он выставил свою кандидатуру от центристской Партии умеренности и развития. Действующий президент в 2013 г. был избран благодаря мощной поддержке реформаторов, которые активно поддерживают его и теперь. Глава Высшего координационного комитета реформаторов Мохсен Рохами прямо заявил о поддержке Рухани. По его словам, сейчас нет условий для успеха кандидата-реформатора. Он прав, поскольку реформистское движение значительно маргинализировалось после массовых протестов 2009 г. и домашнего ареста его лидеров Мир-Хусейна Мусави и Мехди Карруби. Так называемое «зеленое движение» власть обвинила в подрывной антигосударственной деятельности. Учитывая это, от «зеленых» дистанцировались наиболее авторитетные политики-реформаторы — покойный Али Акбар Рафсанджани и Мохаммад Хатами. Это и было одной из причин того, что рахбар в 2013 г. также сделал ставку на Рухани. Да, ему было нужно соглашение, которое Рухани, как бывший глава Высшего совета нацбезопасности Ирана и ключевой переговорщик по вопросам ядерной программы в 2003–2005 гг., мог обеспечить и, наконец, обеспечил. Однако Верховному лидеру нужен был противовес консерваторам. На эту роль отлично годился центрист Рухани, который смог возглавить единый центристско-реформистский лагерь.
Оппонентами действующему президенту во втором туре выборов станут мэр Тегерана, кандидат от консервативной партии «Прогрессивный и справедливый народ Исламского Ирана» Мохаммад-Багер Галибаф, либо же глава фонда «Астан Кудс Разави» Эбрагим Раисе. Первый — известный политик, он уже неоднократно принимал участие в президентских выборах. В 2005 г. проиграл их Махмуду Ахмадинежаду, а в 2013-м — действующему президенту Рухани, который уже в первом туре набрал 50,88% голосов. А вот второй — настоящая темная лошадка. Он относительно малоизвестный политик, и одобрение его кандидатуры стало несколько неожиданным. Раисе носит черную чалму, свидетельствующую об особо высоком статусе сеида в религиозной системе Ирана. В 2014–2016 гг. занимал должность генерального прокурора Ирана, а потом возглавил фонд «Астан Кудс Разави», имеющий многомиллиардные прибыли не только от благотворительных взносов, но и от деловой деятельности во многих секторах экономики. Это дало основание некоторым СМИ говорить о нем как о преемнике Верховного лидера. Если это так и рахбар действительно готовит себе замену, то Раисе, по всей логике, не может проиграть выборы, ведь тогда его авторитет будет подорван. Ну, а если нет, то он все равно может стать оппонентом Рухани, мощно поработав с консервативно настроенным населением, особенно в сельской местности.
Все президенты в современной истории Ирана работали на должностях по два срока. Рухани не хочет стать исключением, однако его путь ко второму президентскому сроку не будет легким. Безработица и экономические проблемы мощно бьют по имиджу власти. Ситуацию ухудшили неоправданно высокие ожидания иранцев от ядерного соглашения. Они думали, что все неурядицы исчезнут сразу. Конечно, Галибаф и Раисе пытаются по возможности сильнее давить на эти болевые точки президента.
Однако у Рухани все равно неплохие шансы на победу, поэтому когда 20 апреля МВД Ирана заявило, что дебаты между кандидатами будут транслировать по телевидению в записи, а не в прямом эфире, президент первым призвал пересмотреть это решение. Во время президентских гонок 2009-го и 2013 гг. дебаты транслировались в прямом эфире и были очень популярны среди населения. Именно яркие выступления действующего иранского президента Хасана Рухани во время дебатов сыграли не последнюю роль в его неожиданной победе уже в первом туре. Наконец, решение пересмотрели, и дебаты проходят в прямом эфире. Логика власти с намерением ввести цензуру на дебаты понятна. В 2009 г. пылкие дебаты между тогдашним президентом Махмудом Ахмадинежадом и его соперниками-реформаторами, которые сейчас под домашним арестом, дали толчок широким народным выступлениям.
Уже из первых теледебатах Рухани остро пошел в атаку на консерваторов. Он обвинил элитный Корпус стражей исламской революции в попытках сорвать ядерное соглашение. По его словам, военные специально показали антиизраильские лозунги, написанные на баллистических ракетах во время испытаний в марте 2016 г., то есть всего лишь через два месяца после частичного снятия санкций. Президент подчеркнул, что таким образом руководство КСИР попыталось спровоцировать Запад на восстановление санкций и лишение Ирана позитивов соглашения. «Если бы у нас не было соглашения, наш нефтяной экспорт, который сейчас находится на уровне двух миллионов баррелей, упал бы до 200 тысяч баррелей в день. Люди должны знать, вернете ли вы санкции и конфронтацию», — сказал он своим главным оппонентам Галибафу и Раисе. Последние ни словом не проговорились о намерении отменить баржам (иран. акроним для Общего всеобъемлющего плана действий). Однако оба единодушно твердили, что люди не видят изменений. «Г-н Рухани обещал, что все санкции будут сняты после заключения баржама, однако люди не увидели изменений на своих столах. Так был ли решен вопрос рецессии и безработицы?» — спросил Раисе.
Вот с такими вопросами о санкциях, безработице, деньгах и баржаме иранцы будут жить до 19 мая, когда откроются избирательные участки. От ответа будет зависеть и результат голосования. Он может стать более ожидаемым (победа президента) или менее (победа одного из его консервативных оппонентов). Однако у рахбара есть любой вариант адаптации системы, чтобы сохранить ее баланс.
Фото – «Зеркало недели»