Agenda-TV (Израиль), Нарине Меликян. Ловили ли вы себя на мысли, что проживаете чью-то жизнь? Говорили ли себе однажды, что это следовало сделать ранее, и не потому, что ты должен — это надо для дела или для кого-то, в конце концов, для себя самого?
И вот, когда мы верим, что жизнь вынуждает человека многое делать добровольно, слова американского драматурга Торнтона Уайлдера становятся правдой:
«Жизнь имеет только тот смысл, который мы ей придаем», а я дополню от себя: «всё, что у человека легко получается, кажется ему незначительным, но для других может быть шедевром».
Мы все знаем историю Анны Франк. Немецкая еврейка, брошенная в ужасы войны в юном возрасте, вынуждена была прятаться в укрытии, которое находилось в рабочем офисе ее отца в Амстердаме.
Вместе со своей семьей с 6 июля 1942 года Анна Франк жила в небольшом пространстве нескольких тесных комнат. Живя в таких ужасных условиях, Анна нашла свою свободу, делая записи в дневнике, который отец подарил на ее 13-й день рождения. На протяжении нескольких лет, которые ей пришлось скрываться, она описывала каждую свою эмоцию, девичьи мысли и страхи. Анна записывала их исключительно для того, чтобы хоть как-то занять себя. Утром 4 августа она была арестована и вместе со своей сестрой Марго отправлена в Берген-Бельзен. Могла ли она знать, что спустя годы после ее смерти в концентрационном лагере ее дневник станет бестселлером: книгу экранизируют и будут не раз ставить постановки в театре или в балете?
29 апреля 2017 года в Берлине состоялась премьера моно-балета и фильма в спектакле «Привет, Китти!». Этот моно-спектакль о необычайной силе духа, об умении искренне радоваться каждой секунде, каждому мгновению, о безграничной воле к жизни! И о тех, чьё детство и юность убила война…
Голос простой, ничем не примечательной девочки, чей дневник полвека назад потряс мир, стал символом шести миллионов уничтоженных евреев. Анна Франк ожила вновь благодаря армянскому хореографу и танцору современного направления стиля ушу Римме Пипоян.
Она готовилась к этому важному для себя событию год. Нам призналась, что всё очень быстро закончилось — она так и не успела всё это прочувствовать. Репетировала, снимала фильм, сама писала либретто… и вот премьера состоялась. Как она рассказывает, на сцене было так, будто она прожила эту жизнь, жизнь одной девочки.
«Я — это она, — говорит Римма, — которая прожила трагедию. Я видела со сцены, что ощущения передались зрителю, о чём была рада узнать от них, не отпускавших меня долго после спектакля. Все, кого я спрашивала, говорили, что в восторге: были впечатлены, тронуты и даже плакали. Всё было проникновенно. Всем было понятно, о чём идёт речь с самого начала фильма, который был показан параллельно с моим танцем, с момента, когда я надела обувь. И я стала перевоплощаться в Анну Франк — жить не своей жизнью.
Иногда я думаю, что многое забывается, если есть что: сегодня люди помнят тебя, а завтра нужно делать что-нибудь новое, чтобы быть вновь во внимании зрителей. То есть, публика забывает всё! И всё же, то, что я делаю — это для меня, но если зритель это не ценит никак — это расценивается как что-то неверное с моей стороны. Зрительская оценка важна в любом случае. Я ценю мнение, как профессионала, так и обычного зрителя. После спектакля меня все поздравили, напомнили все моменты, все их чувства — это было трогательно. У них были мурашки от вызванной атмосферы; музыка, хореография, фильм — были в единой гармонии со сценическим светом, направленным на танцора. Всё было едино, несмотря на то, что были световые ошибки, и зритель этого не заметил. Сказали, что моя энергетика была настолько сильна на сцене, что если бы я танцевала одна со светом лампочки, всё равно было бы хорошо.
Да, имея иную жизнь, в отличие от жизней моих героинь, я рада иметь возможность проживать другие жизни. Когда читаешь книгу, ты проникаешься с пониманием в её суть. Иначе не дано нам прочувствовать разные времена и судьбы. Балет — это наш шанс жить другой жизнью, что даёт глубину познания чувств. Когда спектакль закончился, я уходила со цены спиной к зрителю, ушла в кулисы и вдруг сильно разрыдалась. До сих пор не знаю, не поняла, что именно вызвало такой всплеск эмоций. Я собралась со слезами, понимая, что слёзы здесь должны принадлежать зрителям , а не мне: всё же я играю. Впервые на сцене я плакала и была взволнована более, чем следовало.
Помню, на сцене играла и Эдит Пиаф, и жизнь Фриды Кало. Чувства были разными, но такие слёзы на сцене были впервые. Наверное, эта девушка, которая по окончании спектакля на экране появляется в отражении Анны Франк: она пишет и потом смеётся. Увидев это всё и услышав одновременно музыку, чувства нахлынули. Прожив чужую жизнь, я не меняюсь, но добавляется некая жизнеутверждающая сила. То, что я делаю — невозможно, но я живу так. Каждой своей игрой я доказываю тождество жизни».
Становимся ли мы лучше, совершеннее, насколько и как мы меняемся, проживая неоднократно «другую трагическую жизнь», пусть это будет в кино, в театре, в балете, в танце, в музыке, в спектакле, в чтении книг, где-либо и в любом качестве, и когда мы оказываемся причастны в жизни кого-либо?
В конце концов, рано или поздно, все мы находим себя именно в попытке прожить другую жизнь, прежде чем оценить и продолжить жить своей жизнью. Зачем мы это делаем, для кого, чего нам не достаёт? Или мы настолько ненасытны своей приключенческой и бурной или монотонной жизнью, что нам требуется чужой опыт испытания трагедии и горя?
Первого мая 2017 года умер русский писатель и драматург Анатолий Алексин, классик советской детской и юношеской литературы. Возвращаясь к нему после очередного интервью с израильским композитором Анной Сегал, которая сравнила «Шаги» Алексина с шагами Риммы Пипоян, нахлынули потоком воспоминания детства и юношества, некоторое переосмысление прошлого. По словам Анны, Римма обладает способностью к лёгким шагам подъёма и безграничности человеческих возможностей: не страшась падения, взлётов и начинаний. Благодаря такому сравнению, я обязалась ещё раз обратиться к «Шагам» Алексина, чтобы снова прослезиться и вновь осознать, как нам важно проходить заново ту или иную дорогу. Даже проживать другую нелёгкую трагическую жизнь, чтобы наверняка, уже со знаниями и опытом, не испытывать и не рисковать в действительности (мы не способны отвечать за чужие поступки, ибо абсолютно не знаём ничего о других). Это и есть быть мудрее: чужим опытом глотнуть трагедии и горя, понять важное для каждого, что главное для видения вразумительного и лучшего будущего — детская жизнь, потому как каждый любящий родитель хочет видеть своих детей счастливее их самих, чтобы они реализовали то, что нам казалось когда-то недосягаемым или несвоевременным. До тех, пор, пока мы дети, мы обладаем способностью делать с лёгкостью много необдуманных шагов, на которые взрослый не решится. «Шаги» Алексина говорят: коль мы решились на шаг, то должны быть готовы к испытанию нравственной силой добра.
Известно, что пламенное чувство изъясняется кратко, но сильно, а для любви нужно разумное содержание, как масло для «сердца, огня или боли»…
Шаг за шагом писатель ведёт своих героев через трудности. Когда потеря близкого приводит к нехватке надёжности и жизнеутверждаемости, поскольку не осталось самой этой жизни, мы всегда молча жалуемся на себя из-за ощущений глубокой пустоты на сердце. Говорят, что в подобных ситуациях время заживляет раны. У кого как… Иным и заживлять нечего.
Объяснить, предугадать следующий шаг — совершенство.
Кому нужны будут наши шаги?
Новые годы порождают новые традиции, и вследствие нелюбви к сантиментам сегодняшняя пора возрождает очередные трагедии. Наступают моменты, когда всё «хорошо забытое старое» остаётся позади и глубоко в памяти. Такие шаги рождают спрос ко злу. Как ни говори, когда мы нужны, всегда, в любое время, кому-то, то и трагедии случаются в меньшей степени. Нельзя не отметить, что герои Алексина, встречаясь с трудностями, равнодушием и бескомпромиссностью, проявляют мужество и готовность к борьбе, а драматизм в повестях и рассказах прекрасно уживается с лирикой и юмором. При всей неоднозначности обстоятельств жизни, вы знаете: эта жизнь замечательна и удивительна, но только при одном условии — если замечать и удивляться!
Как отмечает Анна Сегал: «У Риммы есть эти «лёгкие шаги», она очень ими одухотворена. Всё, что она делает, она делает не потому, что кто-то заплатил, заказал или так надо, она это делает, потому что в ней есть зов искусства. И она это делает хорошо и талантливо. Акт искусства должен начинаться не с коммерции, а с идеи, импульса, а дальше с помощью пространства и других людей этот акт приобретает реальные очертания. Римма вся горит: глаза светятся, планов много, и всё легко. Не в плане, что всё легко даётся, а когда идёшь в верном для себя направлении (у вас наверняка так бывало), пазл складывается.»
Так как стол для Анны Франк — ее пространство, в котором она живет, пишет, чувствует, то Римма его использует, как хореограф, полностью его осваивая.
Фотограф Frank Jerke (Berlin) www.frankjerk.com
У Анны Сегал уже были концерты в Берлине с разными коллективами, и потому она была там не один раз. «В этот раз было особенно трогательно, — рассказывает она,- потому что тема очень деликатная — Анна Франк. Для меня важно не перегнуть палку, не вызывать жалости, а возбудить интерес. Меня приятно поразил масштаб Римминой работы, её отношение, потому что можно было сделать это по минимуму, но она сделала по максимуму. То есть фильм, который шёл во всём произведении около 5 минут, как будто пласт жизни Анны Франк, которую мы не знаем. Чтобы познакомить зрителя с внутренним восприятием Анны Франк, фильм снят чёрно-белым. Это тоже действенно: как бы есть жизнь обыденная в нормальных красках, а есть её личная — чёрно-белая. На фоне огромного экрана — миниатюрная красавица с длинными волосами, как у русалочки. Когда она на сцене, ощущение, что она не маленькая, а заполняет все пространство сцены. Видно, что Римма не просто формально исполняет придуманные ею движения, а она действительно проживает эту жизнь, особенно в эпизоде танца, где работает больше всего со столом. Так как стол для Анны Франк — ее пространство, в котором она живет, пишет, чувствует, то Римма его использует, как хореограф, полностью его осваивая. Это создавало сильный образ связи с пространством стола. В конце был двойственный момент: когда заканчивается представление, она снимает ботинки и идёт в лучах света к экрану внутрь сцены. А на экране появляется фильм, в цветном изображении, где она бежит по полю с цветами, лучи солнца пробиваются сквозь деревья и она играет с солнечными зайчиками. Это очень сильный эффект, как будто мы видим ту жизнь Анны Франк, которой не было, а могла бы быть.
Я познакомилась и с другими представлениями из презентаций участников этого фестиваля. Они были интересны. Но у Риммы получилось настоящее произведение мирового уровня. Я была рада, что всё это случилось импровизационно. Будем теперь пробивать исполнение этого балета каждый в своей стране. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы этот моно-балет попал в Израиль и в Армению. Завтра у меня ещё одна премьера и уже в Армении — драматический спектакль на сцене Ереванского Драматического театра. Мне безумно приятно.»
Она добавляет, что поскольку она с Риммой раньше не работала, был элемент риска. Она видела, что Римма очень успешна, у неё много проектов. Анна Сегал поясняет: «Можно сказать, что я в каком-то смысле доверилась ей и своей интуиции. Я думаю, что если она выбрала мою музыку, это не просто случайный выбор. Я очень доверяю интуиции, я верю в случайности, и я считаю, что их не бывает просто так. То, что происходит случайно, как МЫ это называем — это, в принципе, часть большого плана.
Есть ощущение, что она переложила всю музыку на другой язык, язык пластики. Отображались все эмоции, которые были выражены в танце» Анна Сегал
Я надеялась, что всё должно быть интересно, и когда я уже на репетиции увидела её, то поняла, что всё будет здорово, потому что это был не просто поставленный танец — это настоящее произведение искусства. Римма — автор идеи, хореограф и танцор-исполнитель. Внутри танца четыре раза шли нарезанные куски видеофильма около пяти минут каждый. Она танцует соло, потом выключается полностью свет и появляется видео. Это сильное впечатление. Всё, что показывали в видео, срежиссировано Риммой и Давидом. Мне понравилось, что это очень современно. Это действительно синтез искусств: и видео, и танца, и музыки, и академического жанра и экспериментального. У меня были небольшие сомнения, потому что тема еврейства, войны и Холокоста очень тонкая. Тут важно не перейти грань. Мы показали Анну Франк не несчастной девочкой, с которой случилась трагедии — она просто стояла над этим всем. Рядом со мной сидел друг, урождённый немец. Он сказал, что очень тронут, в его словах, как я смогла почувствовать, было что-то подобно словам «Прости», но «Прости» в глобальном смысле. И не лично мне, а всем. Это выступление Риммы в рамках фестиваля искусств в академии было самым значительным из всего, что я видела в этот вечер. Там было ещё много номеров студентов и деятелей искусств со всего мира, кто-то показывал свои инсталляции, пластику, живопись…»
По словам Анны, наметилась позитивная тенденция, что зрителями были 25+ . «Обычно такие мероприятия посещают люди преклонного возраста, а здесь было много молодых людей и они долго не расходились, стояли, обмениваясь мнениями. После этого была пресс-конференция. Отзывы были весьма положительными. У меня было полное ощущение исполненной миссии, как будто у нас миссия и мы её исполнили, а потом все разъехались… Я в Италию, Римма в Армению…
Сегал отмечает: «Танец — современная хореография, я увидела, что Римма может всё: и классический балет и танго… В этом танце, прежде всего, понятно каждое движение. Есть ощущение, что она переложила всю музыку на другой язык, язык пластики. Отображались все эмоции, которые были выражены в танце.»
Римма Пипоян: «Мои движения следуют
моим мыслям, звукам и музыке».
Фотографировала Анна Сегал
Римма рассказала нам, что в трехлетнем возрасте, увидев танец «Лебединого озера» по телевизору, где танцевала Майя Плисецкая, она решила для себя, что будет так же танцевать. «Поначалу родители не были в восторге от моего желания танцевать, но видя, что моя любовь с годами только усиливается, не противились моему выбору, а решили отдать меня в хореографическое училище. Закончила там как танцор балета и затем решила, что буду ставить балетные постановки. С 12 лет мне нравилось придумывать постановки, сочинять балеты. Когда начала профессионально заниматься хореографией, поняла, что чего-то не хватает, что движения балета очень квадратные. Я заинтересовалась боевыми искусствами, ушу, которое взяло три года подготовки. Я поняла, что современные танцы произошли от боевых искусств, основанных на философии Востока. Вследствие чего у меня произошло смешение боевого искусства и классического танца, и сегодня уже не различишь боевое искусство с классикой. Современность имеет такое направление танца и балета в опере. Мои движения следуют моим мыслям, звукам и музыке. Поэтому я ставлю свои собственные спектакли и танцевальные номера. Главное место в танце занимает эстетика, затем смысл и значение танца, потом музыка, и всё вместе должно быть представлено живым в гармонии с естеством нашего мира.»
Римма отметила, что с детства мечтает работать с настоящими профессионалами и с великими людьми мира — это и в сфере искусства и во всех областях, где самоутверждается и реализуется творческий потенциал усовершенствования человека. «Я хочу и буду реализовываться как хореограф, то есть быть у самого себя хореографом, ставить балетные и танцевальные спектакли в жанре новаторского искусства. Это должно быть куда грандиознее моих сегодняшних достижений. Конечно, хорошо самому и играть, так как всё же хореограф лучше чувствует ту тему, которую он выбрал. Когда передаёшь танцору, он производит это по-своему, по своим возможностям, способностям и таланту. В этом и задача своего педагога: суметь передать весь свой талант ученику и продолжателям своего творческого воспроизведения новаторства движений танца в постановках, как в балете, так и в спектакле.
Преподаю больше 10 лет — это увлекает. Хорошо работать с юными или молодыми талантами, но поскольку талантов не так много, их надо раскрывать. Сейчас для меня на первом месте создавать самой что-то новое, так как я люблю творить. Преподавать я ещё успею. Я хочу в творчестве сказать своё слово, надо искать шансы и пути к этому, поскольку в Армении сейчас (и это давно уже продолжается) не желают давать место молодым.
Люди, достигшие своих высот, не хотят бросать или открывать места для творчества молодым. Они боятся уступать приходящему поколению талантов, так как боятся остаться безработными. Существует зависть и даже интриги.
Государство финансирует проекты ветеранов. На оперной сцене делала спектакль, он был принят некоторыми с недоверием к моему потенциалу. Но доверие нужных для этого дела людей позволило мне своими силами и финансами с успехом поставить спектакль на сцене оперы и балета. Тогда я не имела достаточного финансирования на декорации и костюмы к постановке спектакля княжны Таракановой, а спектакль приближался. Армянское министерство нам отказало в помощи, мы обратились к министерству Грузии, которое уже через неделю перечислило нам деньги.
Я часто меняю идеалов в живописи, в науке. В 10 лет я познакомилась с подвигами АлександраМакедонского. Он очень повлиял на меня. Моё мировоззрение резко стало меняться. Каждый день читала книги и познавала всё возможное, что касалось творчества. Македонский хотел всегда всему научиться и быть не только покровителем и великим царём, а быть человеком, который знает много чего о жизни. Его стремление ко всему познаваемому меня покорило. Это была его сильная сторона притом, что прожил он короткую жизнь и успел сделать за свои 30 лет то, что многие и за 80 лет не успевают. После многих книг о Македонском я начала жить, как он, то есть каждый день делать что-то новое и не терять ничего. Вот уже больше 14-ти лет это его влияние на меня действует. Среди женского образа и личности восхищаюсь Фридой Кало. Она мексиканский художник-живописец.
Девиза в жизни не имею, ибо каждый день стараюсь что-то менять. Этого как раз в себе я не люблю. Мне быстро всё надоедает. Дни отличаются, но есть идеалы, которые не должны меняться. Люди живут для чего-то, а меня сегодня увлекает скульптура, завтра это может стать наука или животный мир. Иногда это помогает расти, а иногда мешает, так как хочется делать что-то и делать это до конца. Это не хорошо, так как я имею на сегодня много поставленных спектаклей и их не повторяю, я не люблю повторять второй раз, третий, то, что уже сделано».
Потребность к неорганизованному разностороннему познанию свойственна молодым.
Римма Пипоян с родителями
(фото из фейсбука)
Римма Пипоян — молодая исполнительница Китти, ранее преподавала народные и классические танцы, сейчас — мастерство балетмейстера в хореографическом училище и режиссуру танца в институте театра и кино в Ереване. Три месяца назад открыла культурно-образовательный фонд развития современной хореографии в Армении.
Отец Риммы Пипоян: Самвел — ихтиолог, доктор биологических наук, профессор Армянского государственного педагогического университета им. Х. Абовяна
Мать: Лариса — биолог, председатель негосударственной общественной организации «Реформы профессионального образования», эксперт в сфере начального и среднего профессионального образования, преподает пластическую анатомию в государственном художественном колледже им. П. Терлемезяна.
Как она с радостью сообщила нам: «Мои родители почти всегда одобряют мои любые идеи, хотя те иногда бывают нереальными. Они очень строгие критики моей деятельности, и это очень хорошо, я очень спокойна, потому что после каждого спектакля или выступления (а они почти не пропускают ни одно выступление) я жду встречи с ними, чтобы узнать всю правду: хорошо было, или плохо…»
Фотограф — www.frankjerk.com, Frank Jerke (Berlin)
На стене странички Фейсбука у Риммы Пипоян Анна Сегал написала: «Вот такие МЫ и в танце и в музыке…», а между тем каждый из нас в этой жизни, независимо от нашей профессии, останется в памяти мимолётным актёром, художником, игроком собственной жизни.
О своём отношении к творчеству Анна Сегал повествует:
Фотограф Frank Jerke (Berlin) www.frankjerk.com
«Мои произведения драматичны, но не трагичны. Драматизм в моём творчестве отражает моё «театральное» происхождение. Театральность всегда была присуща моей семье. Моя мама театральный художник, сестра тоже художник, папа был актёром, дедушка был директором театра, даже бабушка работала в театре: она шила костюмы почти 40 лет. Холокост коснулся её. Она всё это пережила на себе, ей сейчас 93 года, и когда я исполнила ей своё произведение «Фугу мёртвых», она плакала. Я хотела написать такое произведение, которое бы было не постфактум происходящего сейчас, чтобы быть модным, а то, которое бы передавало мои чувства и отношение к событию. Например, я не могу ходить много раз в Яд Вашем. Есть люди, которые всякий раз, как приедут в Иерусалим,идут туда. Я не могу — мне больно. Я имела одинаковые впечатления, когда посетила музей Параджанова в Ереване. Побывав в одиночестве на втором этаже и посмотрев в зеркало, в одну минуту я испытала ту боль, которую наверное переживал Параджанов. Похожие чувства я испытываю, когда вхожу в Яд Вашем. Мне больно.
Я училась в Иерусалимской академии искусства у профессора Ами Мааяни, одного из основателей музыкального искусства в Израиле. Ами Мааяни, выдающийся израильский композитор, в прошлом директор Академии музыки и танца в Тель-Авиве. Для меня он пример, насколько глубоким может быть человек-музыкант-артист. Это не только о музыке — обо всём: об архитектуре, литературе, истории, философии. Когда я к нему прихожу, каждый раз поражаюсь, насколько глобальна личность этого человека. Надо просто стремиться к постоянному развитию. Также на меня сильно повлияло Знакомство с композитором Гией Канчели. Его умение глубокого проникновения в душу человека и талант передавать суть через звуки меня восхищают и по сей день. Но я считаю,что феноменальнее Моцарта нет никого. Мой день начинается с Моцарта, и если я не сыграю хотя бы в день одну-две сонаты Моцарта, я чувствую дискомфорт . У меня есть мини-партитура со всеми сонатами Моцарта. Каждый день встаю, открываю наугад, и если сыграла, значит всё в порядке».
Жизнь постоянно сбивает нас с ног, но нам решать, подниматься или нет!
Показатель нашего успеха в жизни не вещи, деньги или положение в обществе — это безграничная радость, которую мы получаем от жизни, когда созидаем: строим, творим, растим детей!
До тех пор, пока Анна Франк живёт в каждом из нас, нам будет что донести нашим детям. Два года тишины, темноты и… надежды. В замкнутом пространстве, когда спрятаться друг от друга нет никакой возможности, чувства обостряются, а многие поступки вызывают сомнения. Но тринадцатилетняя девочка, которая так страстно хочет жить, способна примирить нас со всеми трудностями.
«Тот, кто сам счастлив, может дать счастье и другим. Тот, в ком есть мужество и стойкость, тот никогда не сдается и в несчастье!»
Анна Франк
«Сорви розы и не забывай меня».
На главном фото — Римма Пипоян и Анна Сегал на сцене Берлинской Академии искусств (все фото — Agenda-TV)
