Оптимизация хорошее дело. Если, конечно, не преследуются чисто партийные цели. Так, как это, например, произошло в случае с комиссиями Национального собрания. Если бы их было восемь, то Республиканской партии досталось бы пять председательских мест, вместо нынешних шести. А если бы было десять, то одну комиссию возглавил бы блок «Елк». Следовательно, «оптимальным» являлось число девять, потому что в этом случае РПА получала преимущество, в то время как «Елку» не доставалось ничего. Вот и вся арифметика. А остальные «государство-созидающие» и «историко-философские» объяснения являются попросту умственными упражнения. Разумеется, ничего бы «ужасного» не произошло, если бы республиканцы возглавили пять комиссий, или если бы председателем парламентской комиссии стал представитель «Елка». От этого уж точно основы правящей партии не пошатнулись бы, но здесь действует не политическая логика, а иная, «да разве мы те парни, которые позволят такое».
Теперь пришел черед «оптимизации» правительства. Здесь все происходит в гораздо более тайной обстановке, и боле напоминает «подковерную» возню. С итогами нас ознакомят, приведя соответствующие обоснования. Структура правительства настолько изменилась, и при этом приводились такие обоснования, что сейчас нас уже ничто не может удивить. Министерство финансов нельзя было объединять с налоговыми и таможенными органами, это было очевидно. Но в тот момент нужно было наделить сверхполномочиями Гагика Хачатряна, который, можно сказать, был нашим самым «крутым» олигархом. И наоборот, министерства территориального управления и по чрезвычайным ситуациям могли оставаться объединенными, но когда понадобилось открыть место для «Дашнакцутюн», эти две сферы были разделены.
Почему должность «руководителя-министра Аппарата премьер-министра» из политической станет умозрительной, тоже можно предположить: Давид Арутюнян будет назначен на другую должность, а его место займет более рядовой чиновник. Но если возникнет необходимость дать кому-то должность, работа руководителя аппарата вновь получит крайне важное политическое значение.
В этом плане классическим примером является должность секретаря Совета национальной безопасности. Это было в 2008 году, когда Артур Багдасарян после выборов решил присоединиться к власти. Но потом, когда председатель ОЕК покинул этот пост, должность долгое время оставалась вакантной, она и сейчас вакантна – после назначения Юрия Хачатурова на должность секретаря ОДКБ. Вероятно, эту должность тоже можно будет «оптимизировать».
