Иран имеет многовековой опыт государственного управления, в обозримом историческом прошлом не находился в составе другого государства, и не являлся колонией какого-либо государства. Иранцы не желают быть чьей-либо марионеткой. Это заставляет остальной мир уважать наших соседей. Но, с другой стороны, те, кто предпочитают иметь дело с марионетками (а в данный момент таких стран насчитывается две – Россия и Соединенные Штаты), руководство этих двух стран нервирует стремление к самостоятельности. Эта нервозность «шефов» возрастает в том случае, когда в странах, любящих марионеток, к власти приходят бизнесмены.
Дональд Трамп посетил Саудовскую Аравию, где провернул оружейную сделку на сотни миллиардов долларов, заявил, что Иран самая ужасная угроза в мире (не приводя каких-либо доводов в пользу этого утверждения). Затем Саудовская Аравия и другие марионетки США заявили, что террористическая угроза исходит от Катара (а не от нее самой), после чего террористы устроили атаку в самом Иране. Такова простая череда событий, в основе которой, естественно, лежит стремление «сколотить капитал» на нефти и оружии.
Конечно, никого не надо ни идеализировать, ни демонизировать: государства руководствуются своими интересами. Просто мне не кажется, что во втором десятилетии XXI века эти интересы базируются исключительно на углеводородных ресурсах и вовлечены в замкнутый цикл продажи нефти, покупки бомб и завоевания новых нефтяных скважин посредством этих самых бомб.
Есть и более слабая и бедная страна, «любящая марионеток». Это Россия, которая действует по той же логике: «будьте нашими марионетками, а то перекроем вам газ, не позволим вам продавать нефть, или вооружим ваших противников». А вы не думаете, что в XXI веке наступит день, когда ваши нефть и газ никому не будут нужны? Так что, не стоит нервничать, когда нации отказываются быть вашими марионетками, попытайтесь обрести искренних друзей.
В Армении в апреле прошлого года появились зачатки самостоятельного государственного мышления. Они проявились не столько у государственной или политической элиты, сколько у стоящей на границе 18-20-летней молодежи. Они своим героизмом словно сказали – «неважно, как обстоят дела в тылу, плохо или хорошо, мы будем защищать нашу землю». Для тех, кто подталкивал к этому столкновению (то есть, для Кремля), этот подход, думаю, оказался неожиданным. Это может вызывать недоумение у тех, кто подстрекает к конфликту, это может даже нервировать их. Но также вынудит в какой-то мере нас уважать. В какой мере – зависит от вышеупомянутой элиты.
