Александр Подрабинек: пакт Молотова-Риббентропа давно умер, но дух его живет, он не выветрился из Европы

Сегодня 23 августа по случаю 78-ой годовщины позорного пакта Молотова Риббентропа, открывшего путь к Второй мировой войне и оккупации европейских стран нацистской Германией и большевистской Россией, в Вильнюсе состоялась конференция, на которой выступил бывший советский диссидент и политзаключенный, известный общественный деятель и журналист Александр Подрабинек. 

На своей странице в Фейсбуке г-н Подрабинек опубликовал текст своего выступления под заголовком «Молотов, Риббентроп и другие», который представляем без сокращений.

«МОЛОТОВ, РИББЕНТРОП И ДРУГИЕ
Выступление на конференции, посвященной пакту «Молотов-Риббентроп». Вильнюс, 23 августа 2017 г.

Я думаю, не удивительно, что пакт Молотова-Риббентропа все послевоенные годы так остро и так негативно воспринимался именно в балтийских республиках, да и во всей Восточной Европе. Страны Восточной Европы стали первыми жертвами этого пакта и для них последствия сталинско-гитлеровских договоренностей растянулись на десятилетия.

Но мне кажется ошибочным видеть в этом пакте нечто исключительно-вопиющее в мировой истории. Страны-победители, кроме, разумеется Советского Союза, который предпочитал помалкивать, представляли этот пакт как неподражаемый образец политического цинизма и геополитического злодейства. И кто бы спорил, что это было и злодейством, и цинизмом; даже образцом его можно представить. Но образцом из большой коллекции ему подобных.

Давайте обобщим. Два тоталитарных режима заключили между собой соглашение, которое было направлено против третьих стран и народов. Это была их начальная цель. Конечный итог: более 60 миллионов погибших во Второй мировой войне. О других потерях я уж и не говорю.

Для нормальных людей каждая человеческая жизнь представляет ценность. Тоталитарная власть даже миллионы погибших в расчет не берет. Для нее это мелочь, недостойная внимания – планируемые или неизбежные потери. Больше того, ее не слишком беспокоят и собственные людские потери, если ими оплачивается победа в войне или стабильность тоталитарного режима.

По своим последствиям этот пакт оказался катастрофическим и для стран, его подписавших: более 26 миллионов погибших советских граждан и не менее 6 миллионов – немецких. Для Гитлера и Сталина расходным человеческим материалом были люди вообще – и чужие, и свои.

Но разве пренебрежение интересами людей в других странах – это уникальная особенность нацистского и коммунистического режимов? Разве другие страны, в том числе демократии, не договаривались с деспотиями за спиной заинтересованных народов? Разве годом раньше европейские демократии не договорились в Мюнхене с Гитлером, игнорируя интересы народов Чехословакии?

Московский договор 23 августа 1939 года и мюнхенский договор 30 сентября 1938 года – это явления одного порядка. Это высокомерное решение сильных стран устроить свою судьбу за счет слабых.

Но разве Москва и Мюнхен – это все, о чем можно вспомнить? А что вы скажете о ялтинских договоренностях 1945 года? Тогда все те же европейские демократии, семь лет назад договорившиеся с Гитлером, также цинично договорились со Сталиным, отдав на растерзание коммунистам всю Восточную Европу. Правительства США, Англии и Франции просто пренебрегли судьбами десятков миллионов человек, только что пострадавших от нацизма. Им добавили еще 40 лет коммунистической диктатуры.

Ялта 45-го стоит в том же ряду, что Москва и Мюнхен. Это все те же межправительственные договоренности в ущерб интересам других стран и народов.

И уж если копнуть немного вглубь истории, то разве признание Западом большевистской диктатуры в начале 20-х годов это не удар в спину антикоммунистическому сопротивлению в России? Тогда на Западе отговаривались тем, что это внутреннее дело Советской России, а мы должны поддерживать с ней торговые и дипломатические отношения. И тем самым позволили на Востоке вырасти монстру, который сначала на пару с Гитлером втянул 62 страны в мировую войну, а затем, вооружившись ядерным оружием, угрожал всему миру атомным апокалипсисом. И смею заметить, продолжает угрожать.

Пакт Молотова-Риббентропа – это шаблон, очень наглядная схема того, как правительства и отдельные политики могут договариваться между собой, игнорируя интересы общества. Как правило, сначала чужого общества, но в конечном итоге и своего.

Покинем историю. Обратимся к сегодняшнему дню. Вот несколько свежих примеров таких договоренностей.

1 июля 2015 года президент Барак Обама под конец своего президентства, уж не знаю из каких соображений, восстанавливает дипломатические отношения с Кубой. Потом он едет в Гавану, встречается с очередным кубинским диктатором Раулем Кастро, всячески демонстрирует свое дружелюбие в отношении коммунистической диктатуры. Какова реакция Кубы? Лавина новых арестов диссидентов, ужесточение режима в политических тюрьмах.

Вдобавок ко всему Обама отменяет действие так называемого закона сухих и мокрых ног, по которому беженцам с Кубы, вплавь добравшимся до американского берега, гарантировалась натурализация. Так г-н Обама оправдывал титул миротворца и полученную им Нобелевскую премию мира. Если бы волю президента не сдерживал Конгресс, то еще немного, и Куба и США стали бы друзьями и стратегическими партнерами. Европейские левые и социалисты всего мира рукоплескали архитектору новых американо-кубинских отношений! И какое дело американскому президенту до жертв кубинского коммунизма? За спиной парализованного кубинского общества так удобно договариваться о межправительственном сотрудничестве.

Обама конечно не Гитлер, но Кастро (что один, что другой) очень недалеко ушли от Сталина. Разве мешает это европейским странам вовсю торговать с кубинской диктатурой, поддерживая ее экономически? Разве мешает это европейским политикам ездить на Кубу с деловыми и дружескими визитами, вместо того, чтобы создавать атмосферу осуждения и политической изоляции коммунистического режима? Разве мешало это Ватикану играть роль посредника в тайных переговорах между Гаваной и Вашингтоном о восстановлении дипломатических отношений?

А вот континентальный Китай, другой коммунистический режим. 1 миллиард 300 миллионов человек, лишенных элементарных человеческих прав. Зато какой выгодный рынок труда! Какой удобный партнер для бизнеса! На западных предприятиях в Китае люди работают в таких условиях, которые не потерпели бы ни в одной демократической стране. Но в Китае протестовать нельзя – это коммунистический режим и протестующие быстро попадают в тюрьму. А китайская компартия, творчески переосмыслив заветы Маркса и Ленина, создает выгодные условия для западных инвестиций и действительно защищает их в условиях бесправного коммунистического государства.

И западные демократии, не заключая формальных и тайных договоров наподобие пакта Молотова-Риббентропа, прекрасно договариваются с тоталитарной властью к обоюдной, как они думают, выгоде. Иногда, правда, случаются такие досадные для них эксцессы как расправа на площади Тяньаньмэнь или недавняя смерть политзаключенного и лауреата Нобелевской премии мира Лю Сяобо. Но об этом можно немного пошуметь и потом спешно забыть. Державные интересы и выгоды бизнеса важнее интересов китайского общества. Ну да, оно молчит, из тюрьмы не особо докричишься, и это всех устраивает.

Но даже когда докричаться получается, это ничего не меняет. В этом году международная организация Европейская инициатива стабильности (European Stability Initiative) опубликовала доклад «Икорная Дипломатия-2».

Я напомню о происхождении этого термина. По данным «Европейской инициативы стабильности» у Азербайджана в ПАСЕ есть группа из 10-12 друзей и 3-4 человек в секретариате, которые четыре раза в год получают в качестве подарка не менее полукилограмма чёрной икры (стоимость ее на рынке около 1500 евро за килограмм). Многих депутатов ПАСЕ приглашают в Баку, где они получают дорогие подарки: ковры, изделия из золота и серебра, напитки. Стандартный подарок для европейских депутатов, приехавших в Баку поддержать режим Алиева – 2 кг чёрной икры.

Мало у кого в мире остаются сомнения относительно Азербайджана – авторитарного государства, в котором жестко преследуется политическая оппозиция. Тем не менее парламентские выборы 2010 года, по итогам которых в парламент Азербайджана не прошла ни одна оппозиционная партия, глава миссии ПАСЕ назвал соответствующими международным стандартам.

Референдум, снявший ограничения на количество президентских сроков для Ильхама Алиева, четверо депутатов ПАСЕ – Эдуард Линтнер, Пауль Вилле, Хаки Кескин и Педро Аграмунт оценили как прогресс демократии.

Это и есть эффект «икорной дипломатии»!

Дело дошло до того, что Комитет по этике Европейского парламента осудил группу из 9 законодателей, которые подозреваются в получении взяток от Азербайджана во время президентских выборов в октябре 2013 года. Среди этих депутатов, кстати, бывший министр иностранных дел Эстонии Кристина Оюланд.

Как рассказала мне освобожденная в прошлом году из азербайджанской тюрьмы и эмигрировавшая затем на Запад известная правозащитница Лейла Юнусова, доклад «Икорная Дипломатия-2» Европейской инициативы стабильности базируется во многом на материалах прокуратуры Милана по делу вице-президента ПАСЕ итальянского депутата Луки Волонте. Он был привлечен к уголовной ответственности и показал, что получил от азербайджанских депутатов около 3 млн евро для подкупа своих коллег и провала резолюции о политических заключенных в Азербайджане.

Конечно, масштаб договоренностей между европейскими любителями черной икры и диктатурой Алиева совсем не тот, что у Молотова с Риббентропом. Трудно себе даже представить, чтобы кто-то из нацистской или коммунистической верхушки купился так задешево!

Но в конце концов, разве не отдельные политики в той или иной мере формируют политику своей страны? Разве не их способность договариваться с деспотиями приводят подчас к катастрофическим последствиям?

Разве это не Уинстон Черчилль сказал, что он замолвил бы словечко за дьявола, если бы Гитлер вторгся в ад? Он и сел договариваться с дьяволом в Ялте, а потом в Потсдаме, благодаря чему пол-Европы жило в социалистическом аду до конца 80-х.

Конечно, икра и подарки – это мелочь, это для депутатов Совета Европы. Крупные политики играют по-крупному. Вот, например, Герхард Шредер возглавил совет директоров Северо-Европейского газопровода до неприличия быстро после подписания договора с Россией о строительстве этого газопровода и своего ухода с поста канцлера ФРГ. Не буду углубляться в эту историю, все ее знают.

А вот история, о которой знают меньше и которую не очень любят вспоминать. А я вспомню.

В апреле 1979 года Джозеф Байден (недавно он был вице-президентом в администрации Барака Обамы, а тогда просто сенатором от штата Делавэр), приехал в СССР в составе делегации Сената обсуждать вопросы ограничения стратегических вооружений и размещения американского оружия в Европе.

Официальные сообщения о переговорах были написаны на добросовестном дипломатическом языке — обтекаемо и благозвучно. Но что-то осталось и за рамками протокола. Что именно, удалось узнать много лет спустя, когда благодаря некоторым специальным усилиям Владимира Буковского достоянием гласности стала докладная записка первого заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС тов. Загладина.

Записка, датированная 19-20 апреля 1979 года, называется «Об основном содержании бесед с сенаторами США». Начинается она вполне в деловом духе: «В ходе официальных переговоров с делегацией сенаторов США под руководством Дж. Байдена, а также неофициальных бесед с главой делегация и некоторыми ее членами собеседники высказали ряд соображений, представляющих интерес».

В четвертом пункте записки Вадим Загладин пишет: «Следует, видимо, отметить, что на этот раз делегация сенаторов официально не ставила в ходе переговоров вопрос о правах человека. Как заявил Байден, им не хотелось «отравлять атмосферу вопросами, которые заведомо вызывают обострение в отношениях». Правда, в перерывах между заседаниями сенаторы передали несколько писем по поводу тех или иных «отказников»».

В неофициальном порядке Байден и Лугар сказали, что в конечном счете для них важно не столько получить решение вопроса о том или ином гражданине, сколько доказать американской общественности, что они заботятся о «правах человека», доказать своим избирателям, что они «эффективно выполняют их волю». Иными словами, собеседники прямо признались, что речь идет о своего рода показухе, что судьба большинства т.н. диссидентов никак их не волнует.

В ходе этой беседы Байден просил сделать так, чтобы обращения сенаторов по этим вопросам не оставались без ответа — пусть даже этот ответ сводится к тому, что, мол, письмо получено, но сделать ничего нельзя».

Вот такая не очень красивая история. Конечно, никто и не предполагал, что все обстоятельства межгосударственных отношений тут же становятся достоянием гласности, но иногда бывает очень интересно узнать, каким образом демократические страны договариваются с тоталитарными за спиной заинтересованной общественности.

Так что я, например, не буду сильно удивлен, если в результате расследования, проводимого сейчас американским спецпрокурором Робертом Мюллером, выяснится, что президент Дональд Трамп имел недопустимые конфиденциальные контакты с правительством России. Это, наверное, будет сенсацией, но не будет шоком.

Казалось бы, все это далеко от события, по поводу которого мы сегодня собрались. Однако обратите внимание, в основе всех этих больших и маленьких событий лежит способность договариваться и ценность этого умения.

В западной политической философии договороспособность считается едва ли не самым ценным качеством политических деятелей и политики вообще. И я бы дурного слова не сказал об этом умении, если бы речь шла об использовании такого политического инструментария внутри демократических систем. То есть там, где верховенствует право, где есть независимый суд, свободная пресса, честно избираемый парламент и ответственное правительство.

Но когда способность договариваться обращается на тоталитарные страны, на диктатуры и различного толка деспотии, это несомненное в демократических странах достоинство обращается в свою противоположность. Потому что деспотия не равна демократии, как в том постоянно пытаются убедить нас с трибун ООН и других международных форумов приверженцы авторитарных систем.

Безответственную власть в принципе никто не может заставить добровольно исполнять взятые на себя обязательства. В деспотических режимах просто нет таких механизмов. Заставить такую власть что-то делать можно только ультимативно, только под угрозой какой-либо кары. Всем живущим по ту сторону демократии это хорошо известно.

Поэтому всякие договоры с такой властью – это либо неоправданная уступка с катастрофическими последствиями; либо мыльный пузырь, который надувают договаривающиеся стороны (каждая по собственным соображениям) и который лопнет при малейшем изменении ветра.

Именно такими уступками со стороны демократий были Мюнхен 38-го и Ялта 45-го. А еще надо не забыть о Парижских соглашениях 1973 года, которые остановили войну и открыли путь к установлению в странах Индокитая тоталитарных коммунистических режимов. С каким воодушевлением требовали уступок Северному Вьетнаму советская пропаганда, левая Европа и американские пацифисты! И прошло почти незамеченным, что после ухода из Индокитая американских войск только в одной Камбодже за четыре года коммунистического правления было уничтожено, по разным оценкам, от 3 до 4 миллионов человек. Такова была цена соглашений о мире. То есть гибель на полях сражений 47 тысяч американских военнослужащих антивоенное движение в США считало войной, а уничтожение миллионов людей коммунистами – миром! Так уж лучше такая война, чем такой мир!

Мыльные пузыри договоров с деспотиями тоже недолговечны. Разве защитил кого-нибудь от войны Пакт Бриана – Келлога, заключенный в 1928 году в Париже? Хорошая идея – об отказе от войны в качестве орудия национальной политики. К пакту присоединились почти все страны мира, включая будущие государства оси. И они же легко его нарушили.

И разве защитил в 1939 году Польшу подписанный пятью годами ранее Договор о ненападении между Польшей Германией? Разве защитил в августе 1945 года Японию пакт о взаимном нейтралитете, подписанный ею в 1941 году с Советским Союзом? Разве защитил Литву от аннексии ее Советским Союзом подписанный 10 октября 1939 года и рассчитанный на 15 лет договор о взаимопомощи между СССР и Литвой?

И наконец, многострадальная Украина, от которой путинская власть отрезала Крым. Да, есть действующий договор о дружбе и сотрудничестве от 1997 года. Да, есть Будапештский меморандум, которым большие и важные страны гарантировали Украине защиту ее суверенитета в обмен на отказ от ядерного оружия. И где сегодня эти договоры и меморандумы, кому они нужны, и кто с ними считается? Что осталось от Минских соглашений? Пустые бумажки. Лопнувший мыльный пузырь.

Сохраняя лицо, Запад сейчас делает вид, что пытается ограничить российскую экспансию экономическими санкциями. Опоздавшие меры. Украина нуждается сегодня в серьезной военно-политической поддержке, а санкции – пустая трата времени; правильные, но булавочные уколы.

Сегодня, 23 августа, есть хороший повод подумать: а не стала ли Украина разменной монетой в большой геополитической игре сверхдержав? Не заключен ли негласный, но общепонятный пакт, в силу которого ни судьба Грузии, ни судьба Украины не являются по-настоящему достойным поводом для того, чтобы задевать жизненно важные интересы агрессивной ядерной державы?

Пакт Молотова-Риббентропа давно умер. Но дух его живет. Он не выветрился из Европы и продолжает оказывать влияние на политику многих стран».

Фото — Радио Свобода