Я удивляюсь тому, как люди торопятся выразить свое авторитетное мнение, услышав о каком-нибудь необычном или не столь необычном случае, начинают судить людей, опираясь на имеющиеся у них под рукой стереотипы, героизировать их или опускать в грязь. «Тактическим» недостатком скороспелых суждений является то, что они могут изменяться на все 180 градусов.
Вы помните случай, когда перед Давидашенским бассейном были обрезаны деревья? Были размещены фотографии, поднялся шум, обрезавшего их человека арестовали, но шум был настолько великим, что люди воодушевленно призывали – какой еще там арест, срезавшего деревья надо расстрелять, сжечь, четвертовать. Затем деревья дали ростки, и оказалось, что была проведена глубокая обрезка, и те же «эмоциональные люди» с такой же эмоциональностью начали кричать – «почему вы арестовали этого беднягу, отца трех несовершеннолетних детей». Таким образом, эмоции мешают, хотя и воспринимаются положительно некоторой частью общества, особенно когда они сочетаются со стенаниями о «гибели государства».
Когда молодой человек приставил нож к шее девушки и потребовал заложников, первой реакцией было то, что это наркоман, чудовище, серийный убийца (самой потрясающей была абсурдная «новость» об убийстве пятерых мексиканцев в Соединенных Штатах). Через неделю выяснилось, что его поведение было объяснимым, действия – приемлемыми, а по мнению некоторых – даже прекрасными, что он был героем, борцом за справедливость. Обе крайности неприемлемы, но поскольку молодой человек был убит (и правомерность этого, кстати, вызывает вопросы), я бы предпочел не классическую «золотую середину», а небольшое отклонение к «позитивному» в отношении этого человека.
Два дня назад в Аване произошла ужасная авария, которая была представлена во всех ужасающих подробностях. И снова первая реакция была поспешной и эмоциональной – «строжайше наказать водителя «Хаммера», «ах, эти богачи», «конечно же, он останется безнаказанным» и прочее. Затем выяснилось, что водитель «Хаммера» не был настолько виновен, может, надо было ехать чуть медленнее, и был арестован водитель другой машины, о котором я опять-таки не хочу писать в обвинительном стиле. Прежде всего, существует презумпция невиновности, во-вторых, что более важно, ни один из нас не является судьей.
Когда мы видим, что ребенок делает что-то неправильно или опасное, мы хватаем его за руку, ограничиваем свободу действий, а не сеем ненависть в его отношении. Мишенью должно быть действие, а не личность. Обычно реакция у людей бывает противоположной, причинить человеку боль, высказать в его адрес какое-нибудь обвинительное, оскорбительное, «убийственное» выражение. Таким манером деяние, проступок, и, в конечном счете, преступление не будут искоренены. Человека, да, можно устранить, но какая от этого польза?
