Когда таксист или случайный прохожий начинают жаловаться на жизнь известными фразами и выставлять напоказ свою «тяжкую долю», какова должна быть ваша реакция? Чтобы понравиться собеседнику, вы должны начать подпевать ему в той же манере – «горе какое, совсем объели бедных людей» и тому подобное, и в этом случае между вами возникнет полное взаимопонимание, плюс к тому, в глазах собеседника вы значительно возвышаетесь, как «человек, живущий болью и заботами народа». Возражать каким-либо образом на эти причитания, пытаться пробудить в людях самолюбие и чувство собственного достоинства, означает выйти из зоны комфорта, перестать быть столь приятным и принимаемым, потерять репутацию «народного человека».
Всегда ли мы находим в себе силы двигаться против течения, не стремиться понравиться, не приспособляться? Обычно в разговорах под приспособленчеством подразумевают непротивление созданной властями системе. Есть и такое. Но в нетоталитарных режимах гораздо труднее противодействовать основному общественному течению. Для этого порой требуется не меньше мужества, чем для «инакомыслия» в советскую эпоху.
Приведу еще один пример из звучащих сегодня тем. Предположим, что ваш друг или знакомый рассказывает вам о проблемах в его семье, и представляет пути решения этой проблемы: «В тот день я взял и избил свою жену». Если у вас нет никакой психической патологии, вы должны сказать, что вам не нравится подобная форма решения проблем. Но скажете ли вы такое своему другу? Или смолчите? Или, что еще хуже, вы слицемерничаете и скажете: «Да, брат, ты сделал правильно, этих женщин нужно держать в узде, чтобы они не сели тебе на голову. Не то она подумает, что ты слизняк». В этом случае ваш друг посчитает, что вы тоже «мужчина», как представитель «армянского гена» и «традиционной армянской семьи». Возможно, ваш собеседник проникнется к вам симпатией за «понятливость», и пригласит вас вместе «перекусить». Каким окажется ваш выбор – быть «сердечным другом», «хорошим парнем» или «слизняком»?
Последний пример: член Совета старейшин Левон Игитян обругал другого члена Совета старейшин, причем женщину. Но рядом с ним сидели другие члены совета – из фракции Игитяна. И ни у кого из них не возникло желание одернуть своего коллегу? Возле него сидели и женщины – и такое отношение к женщине не вызвало у них негодования? Возможно, и вызвало, но у них не хватило смелости пойти против своего коллеги. Возможно, для некоторых партийная солидарность важнее человеческих ценностей.
