Deutsche Welle. В понедельник, 30 октября, в Москве открывается первый за постсоветскую историю памятник жертвам политических репрессий. На углу проспекта Сахарова и Садового кольца воздвигнута 30-метровая «Стена скорби» из переплетенных лиц и человеческих фигур работы скульптора Георгия Франгуляна. Открытие мемориала приурочено ко Дню памяти жертв политических репрессий. Монумент построен за счет бюджетных средств, а также на деньги созданного год назад Фонда памяти, который собрал 32 миллиона рублей пожертвований.
Открытие 30 лет спустя
Речь о том, чтобы увековечить память о нескольких миллионах жертв Большого террора 1930-х годов, шла уже давно, рассказал DW член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов: «Почти 30 лет назад, в ноябре 1987 года, несколько человек из нашей организации вышли на Арбат, чтобы собрать подписи за создание мемориала жертвам репрессий. Тогда предполагалось, что будет не только памятник, но и архив, музей, библиотека».
Сейчас, спустя 30 лет, значение репрессий сталинского времени до сих пор в полной мере не изучено и не осмыслено, считает Черкасов. «В поэме «Реквием» Анна Ахматова писала, что ей «хотелось бы всех поименно назвать». Эта задача сейчас не выполнена даже на четверть, — констатирует правозащитник. — Если дело и дальше пойдет таким темпом, то простая публикация имен затянется еще на век. Что говорить о более глубоких исследованиях?». По словам Черкасова, до сих пор не было ни одного фундаментального исследования статистики репрессий с сопоставлением источников из разных ведомств.
Народный мемориал
Накануне открытия памятника, 29 октября, «Мемориал» провел свою традиционную акцию в память о жертвах сталинских репрессий возле Соловецкого камня на Лубянке. В этот день все желающие подходят к камню и по очереди зачитывают имена репрессированных. Мероприятие длится с утра до позднего вечера, в нем обычно участвует масса москвичей, к Соловецкому камню приходят как простые люди, так и публичные деятели.
https://twitter.com/dw_russian/status/924688802005897217
«Соловецкий камень и акция «Возвращение имен» — это стихийная, народная инициативу снизу, — говорит историк «Мемориала» Сергей Бондаренко. — А памятник на проспекте Сахарова — это большое событие, которого мы долго ждали, но в то же время это официальное начинание, утвержденное сверху».
По словам Бондаренко, многие из его коллег опасаются, что после открытия памятника власти попытаются приглушить акцию у Соловецкого камня. «Есть опасение, что нам скажут: вот, у вас теперь есть официальный памятник, раз в год там можно возложить венок и хватит ваших неформальных сборищ. Все это тема для очень важной дискуссии о монополии на память, «кто и как должен правильно помнить о репрессиях», — считает Бондаренко.
По его словам, в среде правозащитников идет дискуссия о том, насколько можно позволять государству «узурпировать» тему репрессий. «Одни говорят, что это издевательство, поскольку современные российские власти сами склонны к репрессиям. Другие считают иначе: если люди сверху созданием памятника показывают, что репрессии — это плохо, значит, к этому можно апеллировать», — говорит историк.
Репрессии сегодня
Сергей Бондаренко напомнил, что почти одновременно с открытием памятника в Петрозаводске заканчивается судебное разбирательство по делу историка и краеведа Юрия Дмитриева, который много лет посвятил поискам в карельских лесах останков жертв сталинских репрессий. «Скорее всего, его посадят по обвинению в изготовлении порнографии, — говорит сотрудник «Мемориала». — Абсолютно ясно, что это надуманное, политически мотивированное дело. Получается, что одной рукой государство сажает, а другой ставит памятник. И все это преподносится так, как будто нет никакой связи, как будто репрессии — это далекое прошлое, которое закончилось».
Александр Черкасов говорит, что «сталинские методы следствия» применяются в России по сей день: «Пример — отбывающие чудовищные сроки украинцы Николай Карпюк и Станислав Клых. Им вменили гибель российских солдат в Чечне в 1995 году».
На самом деле эти солдаты погибли в других местах и по совершенно другим причинам, уверяет Черкасов. «Один из них — герой России, который сам себя подорвал гранатой. А Карпюк и Клых, судя по всему, впервые оказались в Чечне только когда начался процесс против них», — говорит правозащитник. По его предположению, признательные показания украинцев были получены под страшными пытками: «И в итоге им дали совершенно «сталинский» срок, 20 лет».
Правозащитник упомянул также о фигуранте «болотного дела» Дмитрии Бученкове, которого судят за участие в протестах 2012 года. «Он даже не был на Болотной площади, а в качестве улики следствие использует фотографию другого человека, — говорит Черкасов. — При этом все доказательства, говорящие о невиновности Бученкова, к делу не приобщаются, в лучших традициях советских политических дел».
Само наличие политических заключенных в РФ — это продолжение советской традиции, считает правозащитник Черкасов, как и традиция высылки инакомыслящих за границу: «Буквально на днях были освобождены и выданы Турции двое крымских татар, Ахтем Чийгоз и Ильми Умеров».
Это напоминает о том, как при советской власти выдворяли и обменивали диссидентов. Одним словом, думать, что вся история репрессий закончилась, было бы странно, считает член правления «Мемориала»: «Прошлое в настоящем видится чуть ли не на каждом шагу».
Фото — Deutsche Welle