Голос Америки. Каждый месяц в России подвергаются наказанию более ста человек только по статье о публичной демонстрации запрещенной символики, указывается в докладе Международной правозащитной группы «Агора» «Россия против Истории. Наказание за пересмотр». По данным исследования, в стране также значительно возросло количество как административных, так и уголовных наказаний за «пересмотр истории».
«Расширение практики преследования за свободное обсуждение вопросов истории и использование исторических параллелей происходило одновременно с ужесточением законодательства, а также фактическим введением государственной монополии на оценку некоторых важных исторических событий, используемой в качестве пропаганды», — говорится в докладе.
В повышенной зоне риска находится интерпретация событий прошлого века, в особенности Второй мировой войны и роли в ней СССР, подчеркивают авторы исследования. Число дел по этой статье о публичной демонстрации запрещенной символики с 2012 года возросло в девять раз и за пять затронуло 6,6 тысяч человек, а арестовывать по ней стали в десять раз чаще.
Кроме того, авторы доклада зафиксировали трудности с допуском в архивы и многочисленные факты преследований за высказывания на исторические темы, что выражается, например, не только в лишении научных степеней, но и в возбуждении уголовных дел, причем в последнее время эта тенденция постоянно усиливается. По мнению исследователей, это, в частности, связано с государственной сакрализацией победы во Второй мировой войне.
Русская служба «Голоса Америки» в связи с поднятой в докладе «Агоры» проблемой взяла интервью у опального в России профессора Андрея Зубова, который пострадал из-за публичных высказываний и трудов на исторические темы, а также из-за острой критики путинского режима по поводу агрессии на юго-востоке Украины. По его мнению, такой вакханалии власти на историческом поприще не было даже в советское время, если брать период после смерти Сталина.
«Конечно, на нейтральные темы, которые касаются, допустим, средневековья, сегодня мало кто обращает внимания, — добавил он. — Скажем, про производство хлеба в Тверской губернии во второй половине 19 века можно писать совершенно свободно по материалам земской статистики. Но все, что связано идеей патриотизма и борьбы с внешним врагом, становится канонической формой, которую нельзя трактовать иначе, чем в советских учебниках.
И здесь даже не важно – это война с Наполеоном или Гитлером. В лучшем случае тебя не опубликуют (если ты выразился не в унисон с установкой властей), в худшем – привлекут к ответственности, объявят экстремистом. У меня перед глазами просто целый ряд таких примеров.
Виктор Владимиров: Поделитесь, пожалуйста, как все проходит на практике и с чего, собственно, началось?
Андрей Зубов: Всем известно, что молодого человека из Перми обвинили и чуть ли не посадили лишь за то, что он сказал, что Гитлер и Сталин равно ответственны за развязывание Второй мировой войны. А ведь, по сути, это доказанный научный факт. В Мурманске пытались оштрафовать человека за то, что он выложил в соцсети кадр из сериала «Семнадцать мгновений весны», где у героя фильма была на руке повязка со свастикой.
То есть, дело доходит уже до абсурда. Вообще, после того, как в 2009 году была создана комиссии по борьбе с фальсификациями истории, я, к примеру, сразу стал объектом ее пристального внимания, поскольку именно тогда у нас вышел двухтомник «История России. 20-й век» с несоветскими, так скажем, трактовками событий. Затем начались преследования, которые, в первую очередь, коснулись ученых, работавших с архивными документами о немецких военнопленных в Советском Союзе.
Им не только запретили работать, но даже обвинили их в подкупе чиновников, работников архива. По этому поводу были заведены уголовные дела в Астраханской области. Это первая ласточка. А теперь таких ласточек полным полно. Моему соавтору по труду «История России. 20-й век» Кириллу Александрову не утвердили докторскую диссертацию, которая была защищена в Санкт-Петербурге по теме офицерский корпус армии Власова.
В ней ученый отнюдь не воспевал власовцев, и не клеймил их позором. Потом он выступал с лекцией о послевоенном вооруженном сопротивлении в Украине большевикам, за что суд обвинил его в экстремизме. Попытка контролировать выступления на исторические темы приобретает все более и более изощренные формы преследования. Вспомним очень характерное в этом смысле дело Юрия Дмитриева (правозащитника) из Петрозаводска. Подобных дел, увы, много.
В.В.: С чем вы это связываете и каковы ваши прогнозы на будущее?
А.З.: Власть пытается навязать свою, при этом совершенно советскую, сталинско-ждановскую концепцию истории. Это такой узкий патриотизм, переходящий в советско-сталинский патриотизм — единая линия. В Кремле еще приемлют Скобелева, но категорически не приемлют «белую» борьбу, борьбу с большевиками и НКВД.
Ситуация будет только ухудшаться. Потому что здесь играет роль и возраст президента. Наблюдается все большее и больше беззастенчивое скатывание идеологии в оправдание чекизма, сталинизма. То, чем путинская власть дорожила с самого начала, но скрывала, теперь это уже проявляется во вне. Как говорил Достоевский, заголимся, все покажем. Снимают фильмы, которые воспевают мудрых чекистов, всячески пытаются затереть память о массовых репрессиях или как-то оправдать их. В общество пускаются идиотские слухи о той же Катыни.
Очередной раз пытаются на уровне общественного мнения ревизировать идею об уничтожении поляков НКВД. Словом, ничего не меняется. Очень хорошо помню фотографии Сталина на 19-м съезде. Сидит старый, обрюзгший, уставший от жизни человек. Но этот же человек в то же время мечтал развязать Третью мировую войну и начал погромы среди евреев – «дело врачей». Так что этот старый человек был еще полон разрушительной энергии. Примерно то же самое и тут. Созидательного ничего не просматривается, а разрушительная энергия, в том числе и в области истории, все более и более заметна.
Фото — Голос Америки