Выявлено еще одно изменение, внесенное в Закон «О телевидении и радио», которое было принято в строго секретных условиях
Неизвестное для нас законодательное изменение было обнаружено совершенно случайно. Когда на днях мы знакомились с условиями объявленного Комиссией телевидения и радио конкурса на лицензирование частной сети цифрового вещания – мультиплекса, мы заметили, что в отличие от предыдущих, на этот раз заявки будут приниматься не в течение трех, а 6 месяцев. Мы попытались выяснить, чем это обусловлено. Член НКТР Армен Мкртчян сказал: «Это требование закона».
Мы нашли это изменение закона, которое для нас, изучающих проблемы в сфере вещания, стало открытием. Оно было принято 10 октября 2017 года и, действительно, в Законе «О телевидении и радио» предусматривает несколько изменений и дополнений, самым значимым из которых является то, что срок принятия заявок для участия в вышеупомянутых конкурсах стал 6 месяцев вместо прежних трех. По всей вероятности, автора документа – предыдущее правительство, и НКТР на такое подвиг тот факт, что проведенные в 2016-2017гг. конкурсы были объявлены недействительными на основании того, что в течение установленных 3 месяцев не поступило ни одной заявки.
Ответственные сферы на протяжении лет так и не поняли, что отсутствие заявок обусловлено не сроками их представления, а теми неприемлемыми условиями и требованиями, которые предусмотрены законом, касающимся создания частных мультиплексов. Они непривлекательны в плане бизнеса и не обещают никаких положительных перспектив с точки зрения развития вещательной сферы. Так, согласно действующему закону, владелец частного мультиплекса – мультиплексор, обязан осуществлять электронное вещание посредством собственной сети электронной связи, и любая аренда запрещается. Диапазон вещания должен охватывать всю территорию страны, то есть, предпочтение отдается только крупному бизнесу, а в одной или нескольких общинах или отдельных марзах создание мультиплекса не разрешается. Кроме того, для деятельности частного мультиплексора установлена слишком высокая государственная пошлина – 100 миллионов драмов.
Именно в этом и кроется истинная причина отсутствия заявок на участие в конкурсах, которая намного глубже, чем простой и примитивный подход, который получил форму закона, не решающий проблему продлением сроков предъявления заявок. Причем, без реально открытого, общественного обсуждения.
Тогда как при разумном изменении закона и формировании частного мультиплекса решились бы, как минимум, две важнейшие проблемы: была бы преодолена монополия на сеть общественного (государственного) цифрового вещания, и была бы создана возможность, при которой смогли бы продолжить свою работу действующие в марзах более 10 местных телекомпаний, которые не вступили в процесс оцифровывания, и оказались в тяжелом положении.
Три журналистские организации – Комитет защиты свободы слова, Ереванский пресс-клуб и Центр медиа-инициатив всегда поднимали эти проблемы, более того, разработали и представили в парламент ряд законодательных предложений. Однако элите РПА и сформированной ею НКТР они всегда казались слишком либеральными, даже революционными, и хотя в соседней Грузии эти подходы давно уже успешно применяются, у нас они всегда отклонялись.
Прежние власти всегда стремились иметь сферу вещания, которую они могли бы контролировать, и которая выполняла бы их волю. И это им удалось. Им нужно было сохранить статус-кво, а не осуществлять реформы и модернизировать отношения в этой сфере. И по этой причине почти все изменения и дополнения, внесенные в Закон «О телевидении и радио» разрабатывались за закрытыми дверями, а потом, считая их неотложными, в течение нескольких дней принимались в парламенте. Обсуждения с заинтересованными журналистскими организациями, как правило, считались излишними, а на этапе подготовки проектов законов привлечение этих общественных организаций исключалось вообще. То же самое происходило и во время внесения этих изменений. Но так как времена действительно изменились, будем надеяться, что революционные реформы затронут и сферу вещания.
Комитет по защите свободы слова
