«Это не тот случай, чтобы можно было говорить, что тот или иной эпизод обвинения был слабым или сильным, а тот случай, когда все обвинение было построено на фальшивых заключениях», – заявил в интервью телеканалу «Еркир Медиа» второй президент Армении Роберт Кочарян, отвечая на вопрос о том, что послужило причиной того, что суд принял решение о его освобождении.
Он добавил: «Команда адвокатов, с которой я активно сотрудничал, попросту разгромила обвинение, не оставив камня на камне. Я не могу говорить конкретно о деле. Существует так называемая следственная тайна, в деле нет никаких государственных секретов, но мы не имеем права говорить о многих и многих эпизодах».
Комментируя заявление главы ССС, Роберт Кочарян сказал: «Он позволяет себе такое, что противоречит закону. Глава ССС считает, что закон – это он сам, и стоит выше закона. Мы просим дать стороне защиты возможность открыто говорить обо всем, что связано с этим делом, это дело состряпанное, искусственное, это модель классического политического преследования. Объединитесь журналистами и обратитесь в ССС, чтобы сняли эту секретность. Я не могу говорить, потому что завтра-послезавтра обвинят в том, что я раскрыл тайну следствия, а адвокатов лишат лицензии».
Касаясь следственных показаний, Роберт Кочарян отметил, что это пустые показания. На замечание, что есть общественное мнение, что если бы Кочарян не ввел чрезвычайное положение, то 1 марта не было бы, на что второй президент Армении ответил следующее: «Чрезвычайное положение было введено тогда, когда у нас уже был погибший, капитан. Были сожжены десятки автомобилей, возведены баррикады и совершено нападение на внутренние войска. И не объявление чрезвычайного положения сегодня с вашей стороны, и со стороны других, рассматривалось бы как бездействие президента. Президент является гарантом конституционного порядка, как мог президент Армении, видя столько, сказать, от греха подальше, лучше посмотрим, чем все это закончится. Я должен был спокойно смотреть, как дезорганизуют государственную систему, а история обвинила бы меня в бездействии?».
На вопрос, неужели не нашлось другого решения, Кочарян ответил, что он звонил Католикосу, он был готов переговорить с Левоном Тер-Петросяном, но Тер-Петросян не согласился: «Решением могло быть то, если бы проигравшая сторона, набравшая 21,5 процента, не заявляла, что она была избрана. Они могли потребовать второй этап, так было в 96-м году. Теперь он говорил, что он президент. Не оставил места даже для того, чтобы договориться».
Роберт Кочарян не считает, что многие довольны тем, что с ним случилось, по его словам, это агрессивное меньшинство.
На замечание ведущего, что в прошлом интервью Роберт Кочарян заявил, что 1-го марта регулярная армия не применяла какого-либо стрелкового оружия, тогда как Специальная следственная служба заявила, что на территории, фактически принадлежащей Овику Абраамяну, были обнаружены автоматы, которые могли быть использованы во время событий 1 марта, и на вопрос, имело ли место подобное, Роберт Кочарян ответил: «2 марта и министр обороны, и начальник Службы безопасности доложили, что у армии не было никаких столкновений с демонстрантами. Тот факт, что ни один военнослужащий не получил каких-либо телесных повреждений, означает, что столкновения не было.
Что касается оружия, найденного на территории брата Овика Абраамяна, может быть. Все мое обвинение построено на «может быть». Они должны были потерпеть, и говорить только после экспертизы, они формируют ожидания у народа в нужном им направлении, используя свое должностное положение. Это не соответствует поведению государственного органа, связанного с очень деликатным уголовным делом. Если вы, журналистами, доберетесь до него, чтобы была снята тайна предварительного следствия, мы сможем свободно говорить обо всех эпизодах, мы можем опубликовать запись всего следственного процесса, и вы увидите, что там творится».
Кочарян раскритиковал экономическую политику нынешнего правительства, отмечая, что он ничего не видит, потому что экономической политики нет. «Я не видел ни одного документа, из которого мог бы заключить, что хочет сделать это правительство в экономической сфере. У меня большие сомнения, что есть тот потенциал, который может создать такой документ. Только отлавливанием с коррупцией не борются».
Кочарян заявил, что он всегда беспокоился о судьбе страны, поэтому он всегда критиковал экономическую политику властей. Он заверил, что во время его правления монополий в экономике не было, иначе у нас не было бы среднегодового двухзначного темпа роста.
Коснувшись нынешнего правительства, он поднял вопрос: откуда у них столько времени, что они три дня готовятся к митингу? «У меня не было времени даже вытереть нос, откуда столько времени у правительства, что они три дня занимаются митингом? Люди занимаются тем, в чем они понимают, так сказать, входит в зону их комфорта. Дайте ребенку молоток, и для него все в мире станет гвоздями. Нельзя так, они должны заниматься своим делом. У них нет опыта, но есть понятие институциональной памяти. А не только менять министров и заместителей министров, не оставили людей, у которых можно поучиться. В государственной системе нарушена связь между новым и старым. Это классический революционный подход. Мы пришли, и те, кто не с нами, должны освободить площадку, то же самое сделал АОД, я же не совершал ничего подобного».
