«Чтобы я сам себе не доверял, если все мне доверяют? Я конкретно скованности не чувствовал», – так ответил судья Апелляционного суда по уголовным делам Александр Азарян, принявший решение об освобождении второго президента Роберта Кочаряна, в ответ на вопрос Aravot.am, не думал ли он о самоотводе.
Напомним, что глава ССС Сасун Хачатрян высказался об Александре Азаряне следующим образом: «Александр Азарян во время судебного заседания заявил, что он работал в аппарате второго президента, и хотя он заявил, что не был ничем скован при рассмотрении этого дела, я не расценивал бы как условие его непредвзятости только то, что он там работал, если бы был только этот факт. Но господин Азарян должен заявить о самоотводе по этому делу».
В беседе с журналистами руководитель ССС достал из папки документ, в котором подробно описывались решения, принятые судьей Азаряном по делам «1 марта».
Сасун Хачатрян сказал: «По делам «1 марта» он принял 9 обвинительных актов, в таких формулировках, где охарактеризовал мирных демонстрантов как толпу, как участников массовых беспорядков. Носитель этой информации, этих убеждений он завизировал дела самому себе, не поставил стороны в известность, что осудил множество человек с такой формулировкой. И, не сообщив об этом, что он к этим событиям имеет предвзятое отношение, принял решение по данному делу».
По этому поводу Александр Азарян в беседе с нами сказал: «Сасун Хачатрян не правомочное лицо, которое может говорить, что вообще может и обязан делать судья. Пусть он информирует о своих обязанностях своих подчиненных».
То, что начальник ССС, ссылаясь на решения судьи Азаряна по делу «1 марта», заявил, что в них он назвал толпой мирных демонстрантов, Александр Азарян в беседе с нами пояснил: «Есть законный вступивший в силу судебный акт, и если господину Хачатряну это неизвестно, то я подскажу, что вступивший в законную силу судебный акт является законом для всех, в том числе и для самого Сасуна Хачатряна. Второе, я удивляюсь такому непрофессионализму, что даже юрист, не говорю, специалист высшей категории, вряд ли позволил себе такое высказывание. Я не думаю, что юрист вообще может давать такую оценку закону: судебный акт, вошедший в силу – уже закон.
В моих судебных решениях я говорил конкретно о толпе, а не о мирных демонстрантах. Все мы знаем, что были и мирные демонстранты, и толпа, которая свои действия сопровождала поджогом машин, грабежом магазинов. Вы помните, не так ли? Или в связи с изменением ситуации вы не помните, что было такое? То есть, были мирные демонстранты и толпа, и я в моих судебных решениях говорил не о мирных демонстрантов, а о толпе. А если после ситуационных изменений господин Хачатрян толпу и мирных демонстрантов соединяет в одно общее понимание, в этом я вижу опасность».
Александр Азарян выразил недоумение по поводу того, что Сасун Хачатрян и те лица, которые в последнее время обсуждают эту тему, не говорят, что 1 марта он вынес и оправдательные приговоры? Судья настоял на том, что если бы он был скован в своих действиях подходами тогдашних властей, то не выносил бы оправдательных приговоров. «Я переквалифицировал действия, которые по своим подходам были более мощными, чем просто оправдание. Я вижу тенденции конкретно против меня, но не боюсь и отношусь к этому пренебрежительно. При любой власти я руководствовался только законом».
Отвечая на наш вопрос о том, не было ли сковывающих обстоятельств, когда он в свое время работал в администрации Роберта Кочаряна, Александр Азарян ответил: «А почему должно было сковывать, если я видел этого человека от Нового года до Нового года, когда он поздравлял всех сотрудников? Мы находились в разных зданиях… пусть это интервью не выглядит так, словно я оправдываюсь. Я действительно не видел оснований для самоотвода. Я предложил, сказал, вы знаете, что я в таких условиях работал, приказы насчет меня давал этот человек, но когда я принимал дело в производство, я сам себе визировал дело в качестве временного действующего председателя суда, я не видел таких оснований. Если вы можете привести столь веские факты, которые меня убедят в обратном, я с большим удовольствием обсужу, и если найду основания, подом в отставку. Извините, но никто их не привел, и мне что, следовало не доверять самому себе, тогда как все мне доверяют. Конкретно я не испытывал никакой скованности».
