Размышления на тему переходного правосудия
«На самом деле здесь был посыл, адресованный судебным властям в том смысле, что они также могут использовать другие методы, и что вы тоже можете стать предметом этого. То есть, речь идет об использовании альтернативных методов: не то, чтобы вы можете делать все, что захотите, считая себя независимой судебной сустемой», — в беседе с «Аравот», отвечая на вопрос, какую цель преследовало заявление Никола Пашиняна о переходном правосудии, отметил председатель правозащитной организации «Институт гражданского общества» Артак Киракосян.
Напомним: о переходном правосудии Никол Пашинян говорил на митинге 17 августа. Позже Никол Пашинян снова затронул эту тему: «Почему мы об этом говорим сейчас? Поскольку есть ситуации, когда правоохранительные органы докладывают, что на счетах у людей есть миллионы. Очевидно, что эти средства приобретены преступным путем, а нынешние уголовно-правовые нормы создают серьезные препятствия для выяснения обстоятельств – откуда эти суммы взялись и каким образом можно их вернуть».
На замечание о том, что это заявление многие восприняли и прокомментировали как вмешательство в работу судебной системы, Артак Киракосян ответил, что на его взгляд, как политический деятель, как представитель власти, как премьер-министр Никол Пашинян может выразить своем мнение, свою позицию, однако здесь о давлении речи не идет. Он напоминает, что это почерк прежних властей. Отмечает, об определенном моральном и политическом давлении, возможно, можно говорить, однако это он считает нормальным. Более того, думает, что так и должно быть.
Что касается применения переходного правосудия, то наш собеседник говорит, что важно о каких именно сферах идет речь. Согласно одному из введенных в обращение вариантов, речь идет о преступлениях, совершение которых было выявлено при прежних властях или же только раскрытых, которые необходимо расследовать другими механизмами. В этом случае наш собеседник не думает, что переходное правосудие может быть хорошим прецедентом. «Плохо в том смысле, что мы, фактически, будем иметь судебные разбирательства разных типов: вопросы лиц, совершивших преступления сегодня будут рассматриваться одной системой, а для совершенных ранее преступлений создается другая. Я надеюсь, что Никол Пашинян не это имел в виду, поскольку здесь действительно имеет место опасный элемент, тем более, что после 1995 года и наша Конституция, и уголовного законодательство не были построены так, чтобы противоречить принципам права»,- говорит наш собеседник, приводя в пример Южную Африку или фашистскую Германию, где законы противоречили принципам права, и если кто-то говорил, что действовал в рамказ закона, то ему отвечали, что законы были антиправовыми, следовательно, несмотря на то, что все было законным, все равно совершенное является преступлением. Тогда как в Армении мы с такой ситуацией не сталкивались: «Те нарушения или преступления, которые совершались должностными лицами, совершались с нарушемиями действующих законов и Конституции. И в этом смысле, полагаю, правильно будет, если эти уголовные дела будут рассматриваться в рамках обычных уголовных процедур. Это касается в том числе и дела Роберта Кочарян и всех других случаев».
Министр юстиции РА Артак Зейналян представил второй подход – имели место разные нарушения прав человека, беззаконие, и по отношению к этим людям правосудие должно быть восстановлено, но поскольку в рамках действующего законодательства это невозможно сделать, то для восстановления прав людей, ставших жертвами политических заказов, могут применятся другие механизмы – с точки зрения оправдания. Есть еще и следующий подход, который наш собеседник считает самым интересным, он касается экономических преступлений, незаконного обогащения: «В рамках формального соблюдения процедур – проводя фиктивные аукционы и так далее, люди присвоили крупные средства, начиная с глав общин и заканчивая высокопоставленными чиновниками. И эта группа людей – самая большая». Артак Киракосян считает этот вопрос предметом серьезных обсуждений – какие именно механизмы необходимо применить, чтобы восстановить их в качестве общественной собственности. Данный вопрос наш собеседник разделяет на две составляющие: в некоторых случаях, как восстановить общественную собственность и как в дальнейшем предотвратить подобные случаи.
По словам нашего собеседника, здесь важно различать следующее: «Одно дело, когда ты окольными путями, незаконно стал собственником завода, но этот завод работает, и ты, фактически, занимаешься полезным для общества делом – создал рабочие места, или же стал собственником какого-то здания, превратив его в гостиницу, которая работает, ты платишь налоги, развиваешь туризм и так далее. Но совсем другое дело, когда ты завладел территорией, построил роскошный особняк, в котором живешь со своей семьей, в том случае, когда вокруг много бездомных людей. Здесь могут быть очень интересные механизмы, когда государство налоговыми или другими методами создает ситуацию, когда с экономической точки зрения невыгодно иметь роскошный особняк, и человек по собственной воле передаст его в общественную собственность». Наш собеседник не согласен, с тем доводом, что это может считаться давлением на человека.
«Имущество, которое было общественным ресурсом, продолжает им оставаться. К примеру, одним из подходов может быть, если особняк Овика Абраамяна на «Монументе» станет музеем: пусть он получает прибыль, но платит налоги».
Применение переходного правосудия наш собеседник считает очень важным в том числе и с точки зрения оздоровления морально-психологический ситуации, чтобы люди не смотрели с завистью и не мечтали о том, чтобы завладеть чем-то, а потом по нравам средневековья передать их внукам, чтобы роскошная жизнь с экономической точки зрения стала невыгодной и неприемлемой для общества.
Нелли ГРИГОРЯН
Газета «Аравот»
06.09.2018г
